– Не знаю, – она глубоко вздохнула. – Нас тринадцать, но еще кто-то словно невидимые крылья, реющие в высоте. Словно хищная стрекоза, подрагивающая в хитиновой куколке. Смертоносный меч, зреющий в стальной болванке. Но главное не это. У меня начали потеть кончики пальцев. От ужаса. Точно так же, как и тогда. Не здесь, а там. Где все началось и все кончилось. Где нас уже нет. Перед Исходом.
– Всего лишь это? Кончики пальцев и все? Да ты сошла с ума.
– Всего лишь, – прошептала она.
Хопер посмотрел на собственную ладонь, протянул руку и коснулся прядей Аммы. Ее белые волосы прилипли к его пальцам и потянулись за ними, как взбитый шерстяной пух. Хопер замер.
– Ты чего-то не договариваешь, – наконец произнес он.
Амма не ответила ему. Хопер поклонился ей, развернулся и пошел прочь.
– Почему ты никак не успокоишься? – крикнула она ему вслед.
– Хочу сам распоряжаться своей судьбой! – донеслось в ответ.
– Будь осторожен! Не забирайся слишком высоко! Тебя ждет беда на высоте!
– Какая беда?
– Не знаю. Что-то с рукой и сердцем. Что-то черное. И невыносимая боль.
«Обещанное настанет,
потому что обещано не тебе».
Пророк Ананаэл
Каменный завет
Излет первого месяца весны считался весной даже в предгорьях. Холодный ветер порой заряжал мокрым снегом, но надолго его не хватало. Из облаков выбиралось солнце и день за днем прогревало городок Альбиус со всеми его стенами и башнями, крышами и площадями, улочками и крохотными садиками. Усердие приносило плоды; еще вчера в укромных переулках и у главных ворот лежали грязные сугробы, а сегодня от них не осталось и следа. Конечно, и городские уборщики не покладали рук, и бургомистр Альбиуса сорвал голос не просто так, но где бы они были, если бы не солнце? Огибающий городскую стену Манназ все еще тащил в упругих струях куски льда, горы, отливая зеленью молодой травы только к подошвам, сияли снежной белизной, деревья топорщили голые ветви, девичьи плечи от холодной свежести спасала только стеганая куртка, но весна уже перешагнула порог. Одно было неясно, отчего и небо, и горы, и свежесть – все это казалось подобным тонкой струне, что должна лопнуть с минуты на минуту? Может быть, из-за прекрасной черноволосой незнакомки, что с удивлением поймала восхищенный взгляд шестнадцатилетней девчонки и ответила ей улыбкой? Ладная, с распущенными волосами, не дитя, но и не мать, чистая, как вода в горном ручье. Откуда этакое чудо в Альбиусе?
На ярмарочной площади стоял гул, торговцы призывали то ли покупателей, то ли теплое лето, зеваки из окрестных деревень судорожно сжимали в кулаках тощие кошельки, лоточники тыкались друг в друга корзинами и казалось, что только Торн Бренин – тронутый сединой капитан королевской стражи в отставке и добровольный попечитель альбиусской роты стрелков – точно знает, куда и зачем он направляется. Горожане расступались перед ним словно воды Манназа под килем берканской ладьи, и следовавшая за отцом темноглазая Гледа могла крутить головой, вовсе не опасаясь не только карманного воришки, но и случайного, а то и неслучайного тычка или щипка. Впрочем, последнее ее скорее огорчало, чем радовало, потому как было ей чем ответить на подобное посягательство; не все же махать деревянной палкой, обучая молодых увальней фехтованию, да сбивать кулаки о ровесников из будущих воинов? Признаться, все это ее забавляло целых три года, но уже начинало надоедать… Вот ведь незадача! Где же прекрасная незнакомка? Только что была перед глазами!