Нет, его не награждали обидными эпитетами, его не проклинали и даже не осуждали. Просто разговаривали. И по мере того, как в умах говоривших возникали погибшие вследствие этой смерти миллионы, все они испытывали ощущение почтительного ужаса, который охватывает путешественника при виде живописных развалин древнего мира.
— И все это сделал Меси?
— Неужели Меси?
И тогда разговор переходил на Арнольда Меси. И звучали слова, напоминающие знаменитую фразу европейских дворов: "Король умер! Да здравствует король!"
Все восхищались бульдожьей хваткой Меси, все восхищались его финансовым талантом. В это время два субъекта яростно протискивались сквозь толпу. Это были Трип и Моп, на которых, впрочем, никто не обращал внимания.
Их причудливые туалеты, их манеры переодетых мошенников никого здесь не удивляли. Совсем другие заботы занимали собравшихся… Во время движения сквозь толпу каждому приходилось сдерживать странные поползновения своего товарища. Трип хлопал Мопа по руке, когда она тянулась к какому–нибудь раскрытому карману. В свою очередь Моп делал яростные знаки Трипу, любовно заглядывавшемуся на цепочку от явно чужих часов.
И оба, свирепо вращая глазами, шепотом призывали друг друга к порядку и порядочности.
Было уже около двенадцати часов, а Бам не появлялся…
— Не подшутил ли он над нами? Чего доброго…
— Над нами не подшучивают! — произнес Моп со зловещей отчетливостью.
— А вот и он! — сказал Трип. — Где?
— Там, направо!
Трип не ошибся. Но только его опытный глаз мог сразу узнать экс–клиента "Старого Флага". Мы уже говорили, что Бам был довольно красив. Его стройная фигура, густые волосы, энергичное и в то же время хитрое выражение лица — составляли оригинальное целое.
Но как далек был, от недавнего бродяги в лохмотьях этот холодный, бледный, изящный господин и отлично сшитом костюме! Бам стоял у камина. Трип и Моп, растолкав толпу, подошли к нему. Бам подал знак лакею, уже заранее предупрежденному, и, не говоря ни слона, повел своих коллег в отдельную комнату.
— Шампанского, сигар! — произнес Бам кратко. Оба друга ошалели.
Они вертелись вокруг Бама, как факиры вокруг идола, не смея до него дотронуться.
— Дорогой мой Бам, — начал Трип.
— Достойный друг мой, — всхлипнул Моп.
— Во–первых, — произнес Бам, — здесь, нет ни Бама… ни Трипа… ни Мопа… Здесь, прежде всего, я, Гуго Барнет из Кентукки.
— А!..
— Затем… — он указал на Трипа, — полковник Гаррисон. Трип встал и отвесил церемонный поклон.
— Наконец, Франциск Диксон из Коннектикута.
— Отлично, — сказал Моп.
— Это еще не все, Гуго Барнет — банкир, маклер, участвующий в торговле солониной и мануфактурой,