— Ну вот я и решил взять пример с тех промышленников, которые, поработав сами, через некоторое время заставляют работать других! Я хочу из солдата превратиться в полководца! Одним словом, я хочу создавать свою школу!
— А ведь это идея!
— Ты вникни… Отеческими уроками и наставлениями я разовью в своих учениках способности, о которых они даже не подозревают! Возьми хоть этих двух барашков, которых я подцепил вчера. Заметил ли ты, какой у них целомудренный вид? Уж это ли не чистота, не честность… скажу прямо — не глупость! Несколько уроков — и выйдут чудесные рекруты, старина! Без нас они ничего не смогут сделать. Тряпки! А дай–ка их мне в руки, увидишь, как они разовьются!
Дик слушал эти рассуждения почти с благоговением. В его глазах Кломп вырос до заоблачных высот.
— А если случайно — ведь бывает же у иных людей такой дурной характер, — им не понравится ремесло?..
— Для этого нужно, чтоб они были уж дьявольски прихотливы… Ну, в таком случае, я приму свои меры…
И, заметив любопытный взгляд Дика, он воскликнул:
— Ах, черт тебя возьми! Тебе все нужно разжевать да в рот положить!.. С каких пор мы разучились доводить людей до безоговорочного послушания? Уж не думаешь ли ты, что профессор Кломп может чего–то испугаться или перед чем–то остановиться…
При этих словах глазки Кломпа сверкнули жестоким огнем.
— Есть еще вопросы, Дик?
Дик улыбнулся.
— Вопросов больше нет, профессор.
Возвратимся теперь к другой группе наших действующих лиц. Полковник Гаррисон сидит в широком кресле–качалке и меланхолически раскачивается. Прислонившись к камину, стоит перед ним мистер Диксон и сосет окурок потухшей сигареты.
— Трип…
— Что, Моп?
Друзья смотрят друг на друга. Потом оба качают головами. Глаза Мопа — Диксона полны грусти. Трип — Гаррисон еще зеленее, чем обычно.
Вдруг Моп оборачивается и гневно бьет кулаком по камину. Трип нервно ломает перо, которое он сжимал в своих сухих пальцах.
— Довольно он водил нас за нос!
— Довольно эксплуатировал нас!
— И мы будем это переносить и впредь?
— И все будет повторяться?
— Хватит! Натерпелись!
— Я только что хотел именно это сказать, — кивает полковник.
Оба порывисто застегивают свои сюртуки. Это. происходит в помещении редакции "Девятихвостой кошки". На столах, на креслах, на полу валяются номера газет. На них пестрят заголовки, причудливые рисунки…
За дверью послышались чьи–то уверенные шаги.
— Это он, — сказал Трип.
— Очень кстати!
Дверь открывается и входит Бам — Барнет. Достаточно было двух недель, Чтобы завершить превращение, начавшееся в комнате, где умер Тиллингест. Вам окончательно преобразился. Перед ними стоял истинный джентльмен, гордый, холодный.