Но на малом крейсере, видимо, были серьезные проблемы с рулем, так как он все время резко менял курс, мотаясь то влево, то вправо, и в конце концов совсем потерялся в темноте. Его попытались вызвать по радиотелеграфу, но безуспешно. К тому же скоро и он вышел из строя, лишив маленький отряд связи со своими. Искать «Чихайя» не было возможности, так как собственные повреждения миноносцев были очень тяжелыми.
Вскоре «Ариаке» потерял ход из-за повреждений в машинном отделении и был взят на буксир «Харусаме», имевшим затопленный кормовой погреб и кладовые, отчего палуба юта низко стелилась по воде, благо море было спокойным. На обоих истребителях вышло из строя все вооружение, и на двоих остался один шлюпочный компас. С ополовиненными экипажами они с большим трудом добрались до Сасебо к обеду следующего дня, чуть позже всех остальных поврежденных миноносцев, сумевших добраться своим ходом.
Разбитые японские миноносцы, выйдя наконец из пролива, потеряли из вида друг друга. Определившись по береговым ориентирам, они двинулись по одному к своей ближайшей базе Сасебо, даже не пытаясь найти в темноте своих. С их палуб видели за кормой поднятый вверх луч прожектора, передавший сигнал сбора, но огромные потери в людях не позволяли достаточно быстро справиться с полученными повреждениями. Некоторые корабли вообще оказались на грани гибели. Лишь самоотверженные действия их команд все же удержали миноносцы на плаву.
После двух атак японцев Рожественский приказал выдвинуть передовые катерные дозоры на 10 кабельтовых мористее и усилить брандвахту. «Нахимов» получил приказ передвинуться вплотную к «Дмитрию Донскому», так же как и все три миноносца южной группы, а «Сисой Великий» отправился к «Владимиру Мономаху», прихватив с собой три оставшихся миноносца. При этом эсминцы по-прежнему должны были вести огонь только с места, на что особо указывалось в приказе. Для противоторпедной защиты вновь прибывших дозорных кораблей начали растягивать уже имевшиеся заграждения из джонок и сетей, но не успели закончить эти работы до начала следующей атаки.
Едва катера подошли к новым районам патрулирования, как южная линия охранения натолкнулась на японцев. Стычка произошла в 10 кабельтовых от «Донского», и её результатом была короткая ожесточенная перестрелка, прекратившаяся после потери визуального контакта. В этой стычке отличился «крейтоновский» катер с «Сенявина», которым командовал лейтенант Рощаковский (бывший командир «Решительного», нагло захваченного японцами в Чифу).
На его катере вместо штатной 47-миллиметровой пушки была установлена единственная на эскадре автоматическая 37-миллиметровая пушка Максима, стоявшая раньше на мостике броненосца «Николай I». Именно это орудие и добилось наибольшего успеха. Как только были замечены миноносцы, Рощаковский двинулся на сближение, держа малый ход, чтобы как можно дольше оставаться необнаруженным (при ходе более 7 узлов из труб катеров начинали вылетать искры, демаскируя корабли), и успел приблизиться к одному из них на 150–200 метров.