.
Под особым контролем японских спецслужб находились советские учреждения и советские граждане в Маньчжурии. Для наблюдения за ними активно использовали эмигрантов. Тот же Ильин приводил в качестве примера советское консульство в Харбине, наискосок от которого через улицу на углу стояла деревянная будка с тремя окнами, заклеенными грязной газетной бумагой, в которой оставлялись дырки. В этой будке сидели «стукачи», русские парни, служащие японского жандармского управления>{981}.
Эмигрантам нередко приходилось идти на японскую службу, потому что в случае отказа их могли обвинить в просоветских настроениях. Многие из таких отказников оказывались в печально известном лагере Панфань, где японцами проводились опыты по применению бактериологического оружия, и оттуда нельзя было вернуться живыми.
Среди эмигрантов Дальнего Востока, и особенно казаков, были сильны милитаристские настроения и убежденность в неминуемой войне Японии с СССР, в которой следовало принять участие и им ради возвращения на родину. Вместе с тем подобные настроения разделяли далеко не все эмигранты, и в том числе подрастающее поколение, представителей которого пытались в принудительном порядке привлечь к прохождению военной службы. Все это привело к растущему оттоку русской молодежи из Маньчжурии в Шанхай и другие города Китая, где можно было укрыться от японцев и сотрудничавших с ними представителей российской военной эмиграции.
Заметим, что нагнетаемая антисоветская истерия на Дальнем Востоке, вовлечение эмигрантов в мобилизационные мероприятия, привлечение их к организации вооруженных провокаций на советской и монгольской границах в ряде случаев выходили и за пределы этого региона. Примером этого является операция «Медведь», целью которой была ликвидация Сталина. Японские спецслужбы стали готовить ее после поражения от советских войск у озера Хасан летом 1938 года. По некоторым данным, ее разработал 5-й спецотдел японской разведки «Токуму-Кикан» под началом полковника Кавомото. Подготовкой операции занимались также майор (по другим данным, полковник) Утагава Тацуя и Хасэбе, последний и сопровождал затем диверсантов в Стамбул. Главным консультантом японских разведчиков в подготовке этой операции выступал уже упоминавшийся ранее Генрих Люшков, начальник управления НКВД по Дальневосточному краю, бежавший в 1938 году к японцам. Операцию против Сталина предполагалось провести во время его отдыха в Мацесте, а Люшков в 1936–1937 годах был начальником Управления НКВД Азово-Черноморского края и обладал секретными сведениями по организации охраны Сталина в Мацесте.