Говоря о профессиональных рисках, надо не забыть упомянуть про последствия. Придет черный день, и инспектор вылетит в отставку без пенсии. Таможенник — получит срок. А вот участь тех, кто обидел Артема, никак не регламентируется. Более того, нет такого потаенного страха, который наверняка посещал каждого жулика, способного описать то, что будет, если... Потому что во всех этих страхах все в любом случае завершается. И мир не превращается в кромешный ад.
Реальность, построенная на личной Силе, не терпит малодушия. И оскорбление такого порядка в нем — есть малая война, которая уже началась. Война, на которую Артем опаздывал, судя по изменившейся манере вождения — агрессивной, наглой, не признающей разметку, а сигналы светофора признающей исключительно в рекомендательном плане. Конец рабочего дня, пробки — иначе тут можно встать на несколько часов...
— Когда они закрываются? — Вновь взял я в руки договор.
— В восемь, — сухо ответил друг, выкручивая руль и уклоняясь от машины на встречном направлении.
Справа, подвинутые неожиданным маневром из полосы, гневно прогудели клаксоном.
— Адрес в договоре совпадает с реальным? — Глянул я на часы.
Еще тридцать пять. Вроде как, успеваем.
— Совпадает. Я проверял, — буркнул он.
Пожалуй что, гнев его был изрядно усилен уязвленной гордостью — так хотел казаться самостоятельным человеком...
— Хорошо. — Мельком глянув на товарища, набрал я новый номер в телефоне. — Родион Геннадьевич? Вечер-вечер, но не добрый. Шумно будет между четвертым и пятым Смоленским переулком, вы уж войдите в положение. Увы, но буквально в течение этого получаса. Очень крепко уважаемого человека обидели. Да, как обычно. Спасибо, Родион Геннадьевич, и вам крепкого здоровья.
— Это вот что сейчас было? — Рыкнул Артем.
— Как говорил папа, общество должно знать причины драки до того, как она начнется. — Убрал я телефон. — Да не сверкай ты глазами. У этого города тоже есть свои хозяева. Мы проявляем должную вежливость и учтивость, ставя их в курс дела.
— А если там всех эвакуируют?
— Зачем? Ничего же еще не произошло.
— Но он же знает, что произойдет.
— Артем, вот представь, ты в доме услышал очень громкий и характерный звук на улице. — Терпеливо принялся я пояснять. — Это запросто может быть выстрел, дальний разрыв снаряда или детская шалость с сильной петардой.
— Да причем тут это...
— При том, что в третьем случае ты не станешь поднимать гвардию, вводить чрезвычайное положение, перекрывать улицы и поднимать в воздух вертолет.