Салабет встал. Страшно бледный, маркиз молча поклонился.
— Я не сказал тебе, что посылаю тебя в Бангалор.
— Я слуга царя, — пробормотал Бюсси.
Он помог принцу надеть каску и застегнуть ему портупею, усыпанную драгоценными камнями, от которой засверкали граненые стены. Потом он проводил его по залам и галереям до наружных ворот.
Прежде чем расстаться с ним, царь положил руки на плечи Бюсси и еще раз посмотрел на него долгим, невыразимо печальным взглядом; глаза его как бы подернулись слезами. Но маркиз, мучимый ревностью, не заметил их.
Наконец Салабет-Синг обнял его и, вздохнув, сел на лошадь. Бюсси держал ему золотое стремя.
Урваси лишилась сознания, когда герольды, трубя в трубы, возвестили, что посланник царя Декана находится на пути к Бангалору.
Она лежала, как мертвая, в своей комнате с жемчужными шторами, вытянувшись на подушках, подобно алебастровой статуе, опрокинутой с пьедестала.
Ее служанки не могли вызвать ее к жизни и с нетерпением ждали мусульманского доктора, за которым побежал паж.
Лила приподняла голову царицы, чтобы снять все украшения и распустить тяжелые волосы, которые рассыпались душистой волной Мангала, став на колени по другую сторону, расстегивала золотой корсаж и снимала опаловое ожерелье, которое давило грудь.
— Увы! Неужели она умерла? — сказала она. — Она бела, как жасмин, а губы ее бесцветны.
— Не произноси роковых слов! — воскликнула Лида. — Наше горе и так велико.
— Неужели такое несчастье выйти замуж за принца, который, говорят, очарователен, и стать самой могущественной царицей Индостана?
— Конечно, если для этого нужно лишиться свободы и стать рабой мужчины.
— Разве падишах Жеган-Гюир не был рабом Нур-Жеганы?
— Это была мусульманка, да к тому же Свет Мира не была рождена царицей. Но в конце концов, может быть, наша госпожа лишилась сознания от радости. Придет ли наконец этот Абу-аль-Гассан? — нетерпеливо прибавила она.
— Вот он! — сказал, входя, запыхавшийся доктор. — Я бежал, но дворец велик.
Одним движением он удалил перепуганных женщин, которые толпились в комнате, и оставил только двух принцесс.
Он положил несколько подушек за спину все еще неподвижной царицы, потом открыл маленький ящичек, выложенный мозаикой из слоновой кости, в котором заключались широкие и плоские драгоценные камни.
Затем, по способу Аль-Тейфаши, который знал тайные свойства камней, он положил на грудь Урваси рубин, чтоб возбудить деятельность ее сердца; ее стан он опоясал бриллиантовой нитью, чтобы предупредить страдания желудка; на лоб он положил большой изумруд, который должен был успокоить нервное возбуждение, и бусы горного хрусталя, которые обладают способностью отгонять дурные сновидения. Потом он несколько раз приложил к ее векам бирюзу конической формы: нежное прикосновение этого камня было полезно для зрения.