Прошел час. Наступила темнота, предвестница ужасных, внезапных гроз, которые так часты в Индии. Море принялось реветь, небо разгорелось; дождь и гром потрясали домик, который, казалось, готов был разрушиться.
Присутствующие, поглощенные горем, мало беспокоились об этом. Проснувшийся доктор вошел в комнату больного и велел запереть окна и затворить дверь.
В середине грозы Бюсси приподнялся на кровати с искаженным лицом, со сжатыми на груди руками, как будто его давила какая-то тяжесть. Потом, глубоко вздохнув, он упал назад, без дыхания.
— Это конец, — сказал доктор.
В эту минуту в дом ворвался вихрь ветра, озарив комнату: дверь открылась и раздался голос:
— Всякий конец есть начало!
Арслан, как безумный, бросился на колени перед только что вошедшим, необыкновенным существом.
— Аллах услышал меня, — вскричал он, — и сотворил чудо!
Вновь прибывший был худ, как призрак. Глаза его блестели, как звезды под всклокоченными волосами. Он был наг, исключая куска красной материи, и весь промок от дождя.
— Факир! — пробормотал Наик, складывая руки, с лучом надежды в глазах.
— Да, это я; вы обнимете меня после, — сказал Сата-Нанда, сбросив наземь мешок из крокодиловой кожи, который был у него на спине.
Он поспешно раскрыл этот мешок и вытащил из него множество пузырьков и массу широких, шероховатых и волосатых, только что сорванных листьев. Потом он приблизился к больному, устремил на него долгий, пристальный взгляд и несколько раз провел пальцами по его лбу, глазам и груди.
— Это бог! — сказал Арслан. — Раз он пришел, он его спасет.
— Завтра было бы слишком поздно, — сказал факир.
Он сорвал шелковый халат, которым был окутан Бюсси, и, не обращая внимания на прозрачность и белизну его кожи, принялся сильно растирать его горстью листьев, которые принес с собой.
— Разве ты не знаешь, — сказал ему доктор, — что в этом растении заключается сильный яд?
— Если бы я этого не знал, я не воспользовался бы им. А впрочем, не все ли тебе равно, раз ты осудил твоего больного на смерть?
— Кто этот безумец? — спросил тихо доктор Наика.
— Это святой человек, который знает все тайны природы. Он был зарыт в землю в течение шести недель.
Царский доктор пожал плечами и бросил презрительный взгляд на факира, который извивался, как демон, не переставая растирать больного, все меняя листья.
— Смотрите, смотрите! — вскричал он после часовой работы. — Кожа краснеет и становится влажной.
— Вот это было бы чудесно! Мы безутешно испробовали все, чтобы вызвать испарину.
— Вы не сделали того, что было нужно; яду нужно противопоставить другой яд.