— Да это совершенство! — сказал Бюсси про себя, сдвинув брови. — В моих мучениях недоставало только ревности. Что значу я сравнительно с этим человеком, которого я так ненавижу и которым так восхищаюсь? Каким образом я могу оскорбить его, вызвать на дуэль, чтобы попытаться убить его? Ха! Он посмеется надо мной и велит своим рабам изменнически умертвить меня. Нужно признать себя побежденным и окончательно отказаться от всякой борьбы, изгнав даже воспоминание об этом безумии, которое, в конце концов, доведет меня до совершенного отупения.
Салабет-Синг разговаривал с г-жой Дюплэ и, по-видимому, был очень внимателен и нежен с ней. Он, казалось, умолял, просил о чем-то, в чем она отказывала ему с кроткой и ласковой улыбкой.
— Что же я тут стою, привороженный, как птичка змеей? — вдруг сказал себе маркиз. Он гневно и резко повернулся и ушел. Проходя через одну галерею, Бюсси снова увидел воина, который так странно рассматривал его. Он стоял, прислонившись к портику, скрестив руки, с холодным и презрительным видом, и продолжал рассматривать всех, кто проходил мимо него.
— Мне хочется завести ссору с этим господином, — сказал про себя маркиз, — и сорвать на нем мое дурное настроение.
Он подошел с насмешливой и дерзкой улыбкой, в то время как незнакомец, не видевший его, бормотал с досадой:
— У этого незаконнорожденного племени всегда белые волосы и безбородые лица; голубые глаза тоже не редкость.
Тогда Бюсси подошел к нему и сложил руки, подражая позе воина.
— Скажи на милость, чего ты ищешь так настойчиво? — спросил он его. — Мне кажется, тебя никто здесь не знает. Не шпион ли ты?
Молодой человек говорил по-французски.
— Я не понимаю языка неверных, — презрительно ответил воин.
— Ну, так «сын этого незаконнорожденного племени» имеет то преимущество перед сыном законного племени, которое происходит от самого дьявола, что он его понимает и говорит на его наречии, — сказал Бюсси, заговорив по-индусски.
— Почему ты стараешься оскорбить меня? Я тебя не знаю.
— Зачем же ты рассматривал меня?
— Потому что у тебя голубые глаза.
Бюсси расхохотался.
— Я не принимаю этого извинения, даже допуская, что ты сумасшедший.
Глаза незнакомца бешено сверкнули.
— Моя сабля жаждет крови! — воскликнул он. — Ты будешь фонтаном, чтоб напоить ее.
— Если ты не изобразишь из себя ванну, куда погрузится моя шпага.
— Решено, бьемся, и рассудит нас Аллах! — сказал воин, хватаясь за саблю.
— Постой! У незаконного племени нет обычая давать зрелища дамам. Если ты хочешь, мы зарежем друг друга на рассвете.
— Как тебе будет угодно. Где я тебя найду?