Он так был поглощен своими думами, что не заметил, как мусульманский воин, не перестававший следить за ним, сел на скамейку недалеко от него. Незнакомец долго молча рассматривал его; и так как Бюсси, уставившись в землю, все еще думал, что он один, тот слегка дотронулся до его руки.
Маркиз подскочил и, узнав человека, которого он вызвал на дуэль, поднял глаза к небу, где еще блестели звезды.
— Еще день не наступил, — сказал он. — Чего ты от меня хочешь?
— Мне кажется, что ты человек, которого я ищу.
— Ну, так ты меня слишком рано ищешь, потому что наша встреча назначена на рассвете.
— Я не должен убивать тебя, если ты тот, за кого я тебя принимаю.
— Как! Ты искал меня раньше, чем я тебя вызвал? Разве ты меня знаешь?
— Я тебя не знаю, а вот уже много дней, как ищу тебя с зари до ночи.
— Вот это любопытно! Знаешь ли ты, как меня зовут?
— Нет.
— А тебя как зовут?
— У меня славное имя, и я не имею ни малейшего основания скрывать его: меня зовут Арслан-Хан.
— Ну так, Арслан, твоя слава не дошла до меня. Твое имя не вызывает во мне никаких воспоминаний. Тебе, наверное, придется еще поискать, так как я не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Я слышал слова святейшего факира Сата-Нанды. Ведь он был послан сюда много, чтобы предложить свои услуги оживить праздник губернатора. Неужели ты думаешь, что такой человек, как он, согласился бы обесчестить божественную науку ради забавы этих зевак? Он был здесь единственно для тебя; и мои ожидания не обманули меня. Он через твою одежду увидел рану, нанесенную тебе тигром: именно по этому знаку я и должен был узнать тебя.
— Кто же послал тебя? — спросил маркиз с особенным вниманием.
— Некто, кто тебя ненавидит.
— Женщина?
— Царица!
— Урваси! Так это Урваси! — воскликнул молодой человек, задыхаясь от волнения.
— Не произноси так бесцеремонно имени царицы!
— Зачем она прислала тебя? Чтобы убить меня?
— Если бы для этого, то тебя уже не было бы в живых. Нет, до сих пор мне еще не дано приказания убить тебя.
— Оно будет дано позже: но покамест чего же от меня хотят?
— Благодаря тебе, эта царица, которую ты смертельно оскорбил, доведена до отчаяния; жизнь опостылела ей, потому что ты, не довольствуясь тем, что отверг все ее подарки, мешаешь ей, без сомнения, посредством чародейства очиститься от осквернения.
Бюсси удвоил внимание. Чародейства! Теперь он понял слова факира: в них заключался талисман, благодаря которому он мог восторжествовать. Этот факир был бог; маркиз хотел снова увидеть его, сжать в своих объятиях этот божественный скелет.
Но Арслан продолжал: