Бумажные снежинки активировались заклинанием «снег», но Сиони не приказывала им падать, образуя узоры. Она засунула их под влажное полотенце, чтобы оно хранило прохладу, и принялась плести две бумажных повязки – единственное, что она смогла придумать против красной сыпи.
Сиони научилась делать их на втором месяце ученичества, после того как случайно застала Эмери в уборной, когда он подстригал волосы над раковиной. Ее смущение от того, что уборная занята, и от вида Эмери без рубашки было столь сильным, что, закрывая дверь со словами извинения, она прищемила себе правую ладонь. Тогда Сиони чуть не сломала средний палец, и Эмери сделал ей бумажную повязку, дабы ускорить лечение.
Мгновенно справившись со Складыванием, Сиони наложила повязки на обе руки Эмери, сплетя концы каждой ленты заподлицо. Потом выскочила из квартиры и побежала вниз по крутой лестнице, не дожидаясь лифта и игнорируя звучавшие за спиной протесты Эмери.
Вскоре Сиони достигла первого этажа и очутилась в просторном вестибюле, выложенном оливковыми и желто-коричневыми плитками. Девушка миновала глиняную урну, большое зеркало и решительно направилась к стойке консьержа. Сиони попросила разрешения у служащей воспользоваться телеграфом и, убедившись, что женщина занята своими делами, отправила послание мг. Эйвиоски – она не знала, как связаться с мг. Хьюзом.
«грат говорил при помощи зеркала точка он осветитель точка предупредите хьюза и сразу дайте нам знать точка»
Это сообщение вызовет у мг. Эйвиоски массу вопросов, и Сиони, конечно, не сможет дать на них ни единого вразумительного ответа. Однако Сиони полагала, что мг. Эйвиоски появится в их апартаментах ближе к ночи. При личном общении Сиони наверняка сумеет разъяснить ей ситуацию. А сейчас у нее и так проблем хватает.
Поднявшись на лифте на верхний этаж, Сиони занялась бульоном. На готовку ушло около часа, причем примерно половину этого времени Эмери кашлял и сопел.
Правда, когда Сиони переступила порог гостиной, недомогание Эмери, вызванное кошачьей шерстью, чуть-чуть ослабело.
Сиони поставила чашку с горячим бульоном на кресло и присела на край лавандового дивана.
– По крайней мере, у вас нет жара, – заявила она, положив руку на лоб Эмери. – Точно нет. Но проверять вашу температуру так, как делала моя мама, я лучше не буду.
Эмери засмеялся, веселье засияло в его покрасневших глазах.
– Вы ведь не гладили кошек? – спросила она.
Эмери дважды прокашлялся.
– Бога ради! Я увидел лишь одну кошку, когда выходил оттуда. Но я уже знал, что обречен. Я думал, что сперва свалюсь с температурой.