– Уже видел. В бистро.
Дилайла зябко передернула плечами.
– Но я-то не хочу, чтобы он увидел снова.
Сиони кивнула. Дилайла приложила пальцы к стеклу и отшатнулась, чтобы ее лицо не отражалось в осколке. Сиони же, напротив, придвинулась почти вплотную и принялась буравить глазами свое собственное отражение. Тусклый свет, проникавший сквозь тонкие занавески, придавал коже Сиони голубоватый оттенок.
– Отражай! Прошлое! – приказала Дилайла, и отражение Сиони сменил панорамный вид туалетной комнаты.
Сиони облизнула губы.
– Оно может показать, что происходило здесь раньше?
– Конечно. Для детективной работы зеркалам просто цены нет, – сказала подруга. – Магичка Эйвиоски, например, до того как прийти в Таджис-Прафф, служила в полиции.
– Неужели?
Дилайла кивнула и сосредоточенно нахмурила брови.
– Ищи «Сиони-маленькую». – И шепотом объяснила: – Я назвала так твое зеркальце, чтобы мы переговаривались на расстоянии.
Сиони рассмеялась.
– Красота!
– Обратно! – испуганным мышиным голоском пискнула Дилайла.
Изображение в зеркале изменилось. Сиони увидела изножье кровати и платяной шкаф – номер в отеле, где недавно находился Грат. Потерянное Сиони карманное зеркальце, вероятно, лежало на середине постели.
Из невидимой части комнаты донеслись голоса, Сиони наклонилась ближе к осколку и вся превратилась в слух.
– Держать! – прошептала Дилайла.
– …вечно маячить за моей спиной! – прошипел Грат, и Сиони чуть было не отшатнулась: она сразу узнала интонации Осветителя.
Грату кто-то ответил, и Сиони поняла, что никогда прежде не слышала этого голоса. Напевный говор лился плавно, подобно горячему шоколаду, причем почти все гласные связывались друг с дружкой, а добрую половину согласных собеседник Грата проглатывал.
Какой странный акцент, удивилась Сиони.
– Сколько времени мы торчим в Англии? – этот мужчина говорил тише, чем Грат, и спокойнее, как более искушенный.
Сиони прижалась ухом к осколку. Она хотела разобрать все реплики до единой, но ее отчаянно бившееся сердце грохотало как безумное.
– Кстати, три месяца тому назад мы должны были миновать Гибралтар. Если помнишь, это твой собственный план.
– Сарадж, сколько можно тебе объяснять? Бродячим псам и то приходится повторять меньше.
Сиони оцепенела. Покосившись на подругу, она увидела, что глаза у Дилайлы стали огромными, как блюдца, и из карих сделались почти белыми.
Сиони от растерянности пропустила мимо ушей начало ответа Сараджа.
– …наплевать. Ты обещал, что я смогу позабавиться, но развлечениями здесь и не пахнет. – Он помолчал. – Пусть птичка себе летает, а мы поплывем дальше. Я слышал, что африканская кровь действует как сильный афродизиак.