Заранее было условлено, что начнет Таня — сперва что-нибудь о воздухе вообще или о воздушном опылении, которое они недавно проходили по ботанике. Потом, что между Мухином и Немухином, говорят, скоро начнут ходить вертолеты. Потом… Словом, все было бы в порядке, если бы Петька вдруг не заговорил о книге — той самой, которую, по мнению библиотекарши, он должен был прочитать через три или четыре года.
— Я ее даже захватил с собой, но не всю, потому что она очень толстая. Называется «Война и мир». Там две девчонки сперва разговаривают о том, какая чудная ночь, а потом одна садится на корточки и подхватывает себя под коленки. Причем совершенно ясно, — сказал он по слогам, — что она рассчитывает взлететь.
Таня нахмурилась, и Петька догадался, что забежал вперед, хотя был убежден, что девчонка из «Войны и мира» была, в общем, на верном пути.
— А ведь правда, это вышло удачно, что мы нашли тебя по эоловой арфе? — мягко заметила Таня. — С другой стороны, ты все-таки иностранец? Может быть, в Летандии недовольны тем, что ты улетел?
Леня погрустнел.
— Да. Но ведь я почти ничем не отличаюсь от других обыкновенных, немухинских мальчиков, правда? Старый Трубочный Мастер устроил меня в школу, и, в общем, я хорошо учусь, хотя некоторые учителя утверждают, что я говорю слишком сложно. Учитель литературы, например, заметил однажды, что так говорят в шестьдесят с лишним лет. Но, вы знаете, это просто потому, что я постарел очень рано. Пройдет! Я, например, уже научился говорить, как другие: «Вот это да!» или: «А мне до лампочки!» Хотя совершенно не понимаю, что это значит.
Он вздохнул.
— Конечно, труднее всего не скучать по Летандии, которую я ненавижу. Но я не хочу, ни за что не хочу возвращаться! И вас я прошу — если вы считаете меня своим другом — никому не говорить, что я умею летать. Может быть, для вас не составит труда дать мне клятву, чтобы я был совершенно спокоен?
— Клянусь!
— Клянусь!
— Впрочем, если бы даже мы рассказали кому-нибудь, что ты умеешь летать, — прибавила Таня, — все равно нам бы никто не поверил. А теперь, понимаешь, нам надо сообщить тебе одну неприятную новость. Дело в том, что тебя разыскивает один человек.
— В зеленом мундире, — брякнул Петька. — Он просил написать ему, когда я тебя найду. Но фигу я ему напишу! Кроме того, он говорил, что ты можешь научить меня летать. Как ты вообще смотришь на это дело?
Если бы кому-нибудь пришло в голову изобразить Леню в эту минуту, вполне достаточно было бы побледневшего носика, беленького хохолка, печально упавшего на лоб, и двух огромных добрых, испуганных глаз.