«Мачан, светлая, лунная ночь. Волнующиеся колосья хлеба, которым будто не терпится о чём-то поведать. Крики оленей и антилоп, лук со стрелами, весело смеющаяся Лакхи — неужели всё это безвозвратно ушло? Неужели я никогда больше не увижу своей деревни и всю жизнь просижу взаперти? Но махараджа обещал не держать меня взаперти. И он выполнит своё обещание, непременно выполнит. Ведь начал же он строить канал, да ещё как быстро! Интересно, где бы я очутилась утром, если бы вышла из крепости и шла бы все прямо, прямо?»
Нинни посмотрела на окно: подойти бы к нему и выглянуть. Но она не двинулась с места.
«Что скажут все эти люди, если я поступлю так? — размышляла рани Гвалиора. — Наверное, в душе назовут меня деревенщиной. Ведь все они грамотные. А я нет. Правда, я умею немного петь. Но они, я думаю, всю жизнь учились пению. А что, если с утра или вечером, когда заливаются пением птицы, мне вдруг захочется спеть? Остановят меня служанки? Нет, наверное. Но про себя непременно осудят. Вот бы научиться петь лучше всех! Зато из лука ни одна из них не умеет стрелять! Тут уж я над всеми одержу верх. Даже над махараджой! Ничего, что он муж мне! Стрельба из лука — искусство! А в искусстве не грех одержать победу даже над мужем».
Стены во дворце были украшены росписью. И Мриганаяни с интересом стала их разглядывать.
«Эти картины как живые! Кажется, люди на них вот-вот задвигаются, заговорят! Даже не верится, что они нарисованные! Никогда раньше не видела ничего подобного. Да и где могла я это видеть? В деревне, что ли? Или в лесу? Вот бы самой нарисовать такую картину. И потом непременно надо выучиться писать и читать. Научусь всему и поеду в деревню. И Лакхи выучу всему, что сама узнаю. Так и скажу ей: «Невестка, давай я буду учить тебя». Что-то она сейчас делает, моя милая, дорогая Лакхи? Как она плакала! Я часто бывала несправедлива к ней! Но теперь больше никогда не обижу!»
В глазах у Мриганаяни блеснули слёзы. Служанки заметили это, но решили, что виною всему росписи на стенах, которые рани чересчур пристально рассматривала.
«Долго, наверно, придётся учиться, — продолжала размышлять Мриганаяни. — А по деревне я уже соскучилась. Нет, надо, чтобы Лакхи и брат приехали сюда. Что им там одним делать в деревне?»
В соседней комнате кто-то заиграл на вине. Мриганаяни удивилась, но поняла, что это играют на каком-то музыкальном инструменте, хотя никогда не слышала вины. Звуки были такими нежными: они проникали в самую душу. Потом кто-то запел. О, какой это был чудесный голос! Такого Мриганаяни никогда не слыхала. Пел мужчина, но как красиво! Иногда к мужскому голосу присоединялся женский, — он словно состязался со струнами. Мриганаяни вопросительно взглянула на одну из служанок.