— Не раба, а богиня! Царица моего сердца! Говори же, чего ты желаешь?
— Я неспроста танцевала тандав: у меня была цель.
— Какая? Скажи! Сегодня ты какая-то особенная!
— Должна ли я напоминать вам, что вы из рода Панду, потомок Арджуны?
— Этого никогда не забывает ни один томар, так же как я всегда буду помнить, что рани Мриганаяни — дочь потомков Кришны.
— Предки мои ни при чём, сейчас я принадлежу вам — потомку Арджуны и Бхишмы[225]. Скажите же мне, как думаете вы защищать Арьяварту? Неужели вы вверили её судьбу этим пьяницам, чьи ужасные, грубые забавы мы только что наблюдали?
В глазах Мриганаяни пылал огонь, но ни упрёка, ни осуждения в них не было.
— Я сурово накажу воинов! — с гневом произнёс Ман Сингх. — Затеять драку у ворот твоего дворца! Да ещё в такой день!
— Что проку в наказаниях, махараджа! Надо внушить им, что именно на них возложена защита Гвалиора, и пусть они никогда не забывают об этом. Вы увлеклись искусствами, а стрельбе из лука и другим военным занятиям совсем перестали уделять внимание. Ваши воины — простые крестьяне, искусство недоступно им. Вот они и находят себе другие забавы. Если мы и дальше будем думать лишь об искусстве, совершенно не заботясь о воинах, они при всяком удобном случае будут потешаться над нами.
Ман Сингху трудно было признать, что ради искусства он забросил войско, и всё же он чувствовал, что Мриганаяни права.
Мриганаяни меж тем продолжала:
— Я читала в «Махабхарате», что шастры можно изучать лишь после того, как обеспечишь безопасность страны. Вот это я и стремилась выразить в своём танце.
— Всё, что ты говоришь, справедливо, с сегодняшнего же дня займусь войском. Правда, мне предстоит построить храм в Раи. Но это не помешает. А музыкальная школа непременно будет. Я уже наметил точно день, когда начнут её постройку, и сегодня разговаривал об этом с Байджу и Виджаей.
— Вы можете открыть музыкальную школу — разве это плохо? Но пусть искусство всегда напоминает о долге, чувство — питает разум, а желания будут неразлучны с воздержанностью! Вот что я хотела сказать вам, махараджа.
— Клянусь, я выполню свой долг. Мне доложили, что Сикандар решил превратить Агру в военный лагерь, чтобы оттуда нанести сокрушительный удар по Гвалиору. Все силы свои отдам я на то, чтобы укрепить войско.
— Может, я что не так сказала, тогда простите меня!
— Нет, ты во всём права. Обещаю и впредь слушаться твоих советов.
Мриганаяни радостно улыбнулась.
— А как понравился вам мой танец?
— Трудно выразить словами, как это было прекрасно! Ты превзошла всё, чему мог научить тебя ачарья Виджая Джангам. Сколько выразительности и красоты вложила ты в свой танец! Так танцуют тандав лишь на юге. Но когда-то его и здесь так танцевали. Вполне возможно, что танец этот пришёл сюда из южных райнов Индии. Ведь воплотилось же искусство мастеров юга в отделке верхней части Тайл-Мандира! Но у нас мало кто умеет танцевать тандав. И я хочу возродить этот танец, поднять его исполнение на прежнюю высоту.