— Не сердись! Я тоже иду! — крикнула Нинни.
Но Лакхи даже не оглянулась. И Нинни пришлось бегом догонять её. Запыхавшись, она сказала:
— Ну и характер у тебя! Что я стану делать, когда ты придёшь к нам в дом невесткой?
Глаза Лакхи метнули молнии.
— Уж очень ты задаёшься! Разговариваешь так, будто ты рани! Не столько у тебя стрел, сколько заносчивости! Но не будь я Лакхи, если не свалю бамбуковой стрелой буйвола! А ты и железной не убьёшь!
Нинни обняла подругу, но Лакхи вырвалась.
— Не трогай меня! Тащи в деревню своего кабана! А меня оставь в покое! Подумаешь, гуджарка! Да моя каста ничуть не хуже твоей!
— Успокойся, Лакхи. Мы обе нищие. Что нам делить? Единственное, что есть у тебя, это мать, а у меня — Атал. Скоро ты станешь его женой, и мы навсегда породнимся. Ну, не обижайся же на меня! — И Нинни протянула подруге железную стрелу.
Лакхи взяла стрелу и в упор спросила:
— Кто сказал тебе, что я приду к вам в дом?
— О! Об этом знают всё. По вашим глазам видно.
— Наши глаза тут ни при чём! Это твои глаза видят в мухе слона!
— Что ты, как раз наоборот. Они в слоне видят муху!.. А знаешь, жрец вернулся из Гвалиора, и брат ходил к нему.
— Жрец, конечно, сказал, что ты станешь рани Гвалиора?
— С ума я, что ли, сошла, чтобы бросить реку и этот лес и пойти жить затворницей в Гвалиорскую крепость?
— А не сошла ли ты с ума, считая, что я приду в ваш дом служанкой?
— Не служанкой, а хозяйкой!
— Опять за своё! Если ты не замолчишь, я расплачусь! Буду ругаться. Пожалуюсь матери. Скажи, умоляю, от кого ты слышала об этом?
— От брата.
— Когда?
— После того как баба-джи вернулся из Гвалиора. Знаешь, он сказал брату, что раджа приедет сюда охотиться. Он поможет отстроить храм и на целый год освободит деревню от налога.
— Значит, это брат тебе сказал? Смотри, я спрошу у него.
Пинии обняла Лакхи, и на этот раз Лакхи не стала вырываться.
— Скажи правду, — попросила Нинни, — вы с братом разговаривали когда-нибудь об этом?
Лакхи спрятала лицо.
— О чём об этом?
— Ну о любви? Так, как говорят о ней в сказках?
— Бессовестная!
— Ну, Лакхи, расскажи, как было.
— Ах, всё равно мы не можем пожениться, ведь мы из разных каст.
— Почему? Брат говорит, что брак между нашими кастами дозволен.
— А что скажут в деревне?
— Если кто будет против, уйдём в другую деревню, выше по реке. Но я только тебя хочу в невестки. Я сама поговорю с твоей матерью.
Лакхи смущённо отвернулась. Потом сказала притворно сердитым голосом:
— Долго мы будем стоять на самом солнцепёке?
Нинни взяла подругу за подбородок и повернула её лицо к себе.
— Ну, улыбнись, Лакхи, милая моя, Лакхи! Улыбнись, или я рассержусь!