Женщины на разные голоса тянули песню. И только голос Лакхи — Нинни не пела — вносил в их пение какую-то прелесть.
— Хорошо поют женщины в вашей деревне, шастриджи! — с улыбкой произнёс Ман Сингх.
— Когда махараджа придёт в храм, они снова споют, — ответил жрец.
Пришлось последовать за жрецом, но, перед тем как уйти, раджа ещё раз взглянул на Мриганаяни. Нинни посмотрела на него украдкой и потупилась.
Раджа подошёл к храму и остановился поражённый. Вокруг валялись разбитые статуи. Они, казалось, бросали ему свой молчаливый упрёк.
— Шастри-джи, я восстановлю ваш храм… — Твёрдо произнёс раджа.
Ман Сингх вспомнил обещание, данное Анангпалом Томаром Первым[151], и выбитое потом на массивной чугунной колонне, врытой напротив Кутб-Минара[152], в Дели: «Я вновь превращу эту землю в настоящую Арьяварту»[153].
Ман Сингха охватило волнение. Однако он взял себя в руки и, откашлявшись, тихо повторил:
— Я отстрою этот храм. И очень скоро!
— Да здравствует махараджа! Он сдержит своё слово, — и да помогут ему боги! — провозгласил жрец.
Раджа скользнул взглядом по разбитой статуе Якшини[154]. Потом обернулся и посмотрел в сторону деревни.
«Когда же сюда придут женщины петь песни?» — хотел было спросить Ман Сингх, но не решился и стал прикидывать, где бы лучше разбить лагерь.
Атал вместе с другими мужчинами пошёл к храму посмотреть на лагерь раджи: на слонов, коней, воинов. Женщины разошлись по домам.
Нинни и Лакхи вернулись домой в прекрасном настроении. Нинни прижалась к подруге и, стараясь подавить охватившее её непонятное волнение, сказала:
— Ты так чудесно пела, что я забыла обо всём на свете!
— Вот уж не думаю, чтобы ты слушала меня! Наверное, всё вспоминала, как раджа поднял с земли твой цветок и вдел его в свою мурасу.
— Он и твой цветок поднял бы, если б не эта бесстыжая Пилли. Подскочила к нему, словно лягушка! А как бессовестно выпятила грудь! В этой своей накидке она настоящее страшилище!
— Сними руку с плеча, мне больно!.. Но как сумела ты разглядеть всё это? Ты же стояла, опустив глаза.
— Ну и что же! Ведь они у меня были открыты.
— Конечно. И ты всё время подглядывала!
— Это ты не сводила с него глаз.
— Ха-ха-ха-ха! Но не я ведь, а ты покорила его своими ресницами! Я всё видела, моя золовушка! Ты очаровала его! Он даже сказал: «Да ниспошлёт всевышний своё благословение деревне, в которой живёт такая славная, красивая девушка!» А баба-джи ответил: «Махараджа, Мриганаяни ещё не замужем!»
— Он — раджа, Лакхи, а я — простая крестьянка. — Нинни хотела рукой прикрыть подруге рот, но Лакхи отскочила со смехом.