Всадник посмотрел на собаку с темно-серым пятном на морде. Он обратил внимание на ее расцветку и остановил лошадь. Взглянув на церковь, он увидел, что дверь открыта. Он сразу же спешился, привязал лошадь к ограде и вошел во двор церкви. Колли ткнулась мордой ему под колено, с сомнением пару раз обнюхала и внезапно разразилась приветственным лаем. У колли память была лучше, чем у хозяйки гостиницы. Она тявкала, махала хвостом, приседала и подпрыгивала, доставая плечи незнакомца, крутилась вокруг него, скулила, выражая удовольствие, подбегала к двери церкви и яростно лаяла, затем бежала назад и снова прыгала на своего друга.
Мужчина поймал собаку, и она встала передними лапами ему на грудь, похлопал ее и рассмеялся. Внезапно он перестал смеяться и застыл, глядя на открытую дверь церкви. В дверях появилась Этни Юстас. Он успокоил собаку и медленно пошел вверх по тропинке к ней. Она ждала на пороге молча, не шевелясь. Она ждала, наблюдая за ним, пока он не приблизился. Затем она просто сказала:
— Гарри.
После этого она замолчала, и он тоже. Все призраки и фантомы прежних мыслей, в чьей компании он путешествовал весь этот день, исчезли из его головы, когда она так просто произнесла его имя. Шесть лет прошло с тех пор, как июньским утром он прошел по гравию под ее окном. И они смотрели друг на друга, замечая изменения, произошедшие за эти шесть лет. Перемены незаметные и почти незначительные для тех, кто ежедневно бывал в их компании, очень сильно бросались в глаза. Фивершем похудел, лицо выглядело измученным.
Тяжелая жизнь в «Доме камня» оставила следы на его запавших глазах, и он выглядел старше своих лет. Но это были не единственные изменения, которые заметила Этни. Это, в сущности, не так уж и важно. Ее сердце, хотя она стояла так спокойно и тихо, сжалось от понимания, какие муки он перенес; но она также видела, что он не сердится на нее за четвертое перо, вырванное из веера. Но даже в этот момент ее глаза оставались ясными. Она увидела гораздо больше. Она поняла, что мужчина, спокойно стоящий сейчас перед ней, стал теперь не тем, которого она в последний раз видела в холле Рамелтона. В те дни в его манере была робость, своего рода неуверенность, постоянное ожидание презрения со стороны других мужчин, теперь всё это исчезло.
Теперь он был выдержанным, но не высокомерным, в этом он не изменился. Он прошел через долгие и трудные испытания. И он знал, что выдержал испытания. Она увидела всё это, и ее лицо смягчилось, когда она произнесла:
— Эти годы причинили не только страдания. Они не пропали даром.