Когда двуколка накренилась на склоне, она перебралась вперед и, балансируя на оглоблях, дотянулась до упряжи на шее лошади и остановила экипаж за десять ярдов до поворота.
Правда, и у Этни имелись недостатки, хотя Фивершем пока об этом не знал.
В первую половину поездки Этни почти все время молчала так же, как ее спутник, а если говорила, то с отсутствующим видом, будто мысли ее были заняты чем-то более важным. И только выехав из города на прямую дорогу на Леттеркенни, она резко повернулась к Фивершему и заговорила:
— Сегодня утром я увидела, что твой полк переводят из Индии в Египет. Ты мог бы отправиться с ними, если бы не я. У тебя была бы возможность отличиться. Я встала у тебя на пути, и очень сожалею. Конечно, ты не мог знать, что полк переведут, но я понимаю, как тебе тяжело оставаться. Я виню себя.
Фивершем некоторое время молча смотрел перед собой, затем неожиданно хриплым голосом сказал:
— Не стоит.
— Но что я могу поделать? Я виню себя еще больше, — продолжила она, — из-за того, что смотрю на вещи не так, как другие женщины. Например, если бы ты поехал в Египет и случилось худшее, я бы чувствовала себя очень одинокой, но совершенно точно знала бы, что, когда моя жизнь закончится, мы увидимся снова.
Она говорила без всякого драматизма, ровным голосом, будто сообщала простейшие факты. У Фивершема перехватило дыхание, но девушка не отводила от него глаз, и он сидел спокойно, глядя прямо перед собой. Однако он никак не решался ответить, и Этни продолжила:
— Видишь ли, я могу примириться с отсутствием дорогих мне людей, наверное, лучше, чем прочие. Я вовсе не чувствую, что их потеряла. — Она задумалась, подбирая слова. — Ты знаешь, как это бывает. Жизнь идет по накатанной колее, и вдруг ты видишь в толпе знакомых одно лицо и тут же понимаешь, что это лицо друга, узнаешь его, хотя никогда не видел прежде. Как будто наткнулся на того, кого давно искал и теперь с радостью его принимаешь. Что ж, таких друзей мало, это уж точно, но только они и имеют значение, такие друзья, которых не потеряешь, даже когда их нет рядом, даже если они мертвы.
— Если только ты не ошибся, — медленно сказал Фивершем. — Предположим, лицо в толпе — это маска, что тогда? Человек может ошибаться.
Этни решительно покачала головой.
— Только не в этом. Может выглядеть так, будто ты ошибался, и, возможно, в течение долгого времени. Но в конце концов окажется, что ты был прав.
Безоговорочная вера девушки захватила Фивершема и причинила ему боль, он не мог больше молчать.
— Этни, — воскликнул он, — ты не знаешь... — но в этот момент девушка придержала лошадь, засмеялась и указала куда-то кончиком хлыста.