— Но вчера ты собирался мне что-то рассказать. Я прервала тебя, чтобы показать почтовый ящик, — она засмеялась каким-то странным пустым смехом. — Про перья?
— Да, — устало ответил Фивершем. Какое значение имели эти настойчивые вопросы, если перья уже здесь, а ее кольцо блестит на столе? — Да, наверное, твои слова меня подтолкнули.
— Я помню, — поспешно прервала его Этни. — Про то, что мы увидимся... после. Мы больше не будем говорить о таких вещах. — Фивершем покачнулся, будто вот-вот упадет. — Я помню, ты сказал, что человек может ошибаться. Ты был прав, а я — нет. Похоже, люди могут ошибаться очень сильно. Будь добр, прими обратно свое кольцо.
Фивершем взял кольцо и, стоя неподвижно, держал его на ладони. Он никогда не любил и не ценил ее так, как в этот момент, когда потерял. Она излучала сияние, чудесная, совершенно удивительная, от ярких цветов в волосах до носков белых туфель. Непостижимо, как он вообще мог завоевать ее. Однако он это сделал, а теперь потерял.
— Это тоже твое, — прервал его размышления голос Этни. — Забери их, пожалуйста.
Она указывала веером на перья, лежащие на столе. Фивершем послушно протянул руку и тут же с удивлением отдернул ее.
— Их четыре.
Этни не ответила, но взглянув на ее веер, Фивершем и сам все понял: веер из слоновой кости был из белых перьев. Она добавила свое перо к тем трем.
Без сомнения, это было жестоко. Но она хотела поставить точку, жирную, окончательную точку. Несмотря на ровный голос и спокойное, хоть и бледное, лицо, она страдала от унижения и боли. В памяти всплывали все подробности ухаживания Гарри Фивершема, все взгляды, полученные и написанные письма, все сказанные слова. Их губы соприкасались, с ужасом вспоминала она. Этни предпочла бы никогда больше не видеть Гарри. Поэтому она добавила свое перо к тем трем.
Гарри Фивершем взял у нее перья без единого слова протеста, со своего рода достоинством, которое ее даже удивило. Все это время он не сводил с нее глаз, ответил на ее вопросы просто, в его поведении не было малодушия. Этни уже начала сожалеть о своем поступке. Однако что сделано, то сделано. Фивершем взял четыре пера.
Он держал их в своих пальцах, будто собирался порвать. Но сдержался. Он вдруг посмотрел на нее и некоторое время не спускал глаз с ее лица. Потом осторожно засунул перья в нагрудный карман. Этни тогда не поняла почему. Она лишь подумала, что на этом всё кончено.
— Пора возвращаться, — сказала она. — Мы довольно долго отсутствовали. Ты предложишь мне руку?
В холле она устало посмотрела на часы.
— Всего лишь одиннадцать. У нас принято танцевать до рассвета. Нам придется сохранять бравый вид.