Камимура, получив сообщение об интенсивном радиообмене преследующих его русских, с некими кораблями, резонно решил, что с Сахалина идут «Наварин», «Сисой» и «Николай» с «Мономахом», не рискнувшие скрести килями дно Татарского пролива. А следовательно, курс строго на восток приведёт его эскадру прямо под двенадцатидюймовки пожилых, но смертельно опасных русских броненосцев. Теперь становилось понятно, почему осторожный Небогатов не оставил во Владивостоке ни одного серьёзного корабля. Командующий Тихоокеанским флотом решил воспользоваться временным выбытием из строя «Асахи» и «Фудзи» и собрать все силы в один кулак. Вероятно, русские готовятся к генеральному сражению. Либо к проводке транспортов с десантом, что однозначно выльется в решающую битву. Япония, послав лучших своих сынов в Маньчжурию, может полагаться лишь на доблесть и выучку флота. Что ж, транспортов сегодня не обнаружили, следовательно, главная битва впереди. И чтобы победить в решающем сражении, можно проиграть мало что значащий бой, главное – сохранить корабли.
Приказ адмирала на «Цусиму» и «Акаси», был чёток и краток. Боя с «Богатырём» не принимать, отходить на юго-восток, навстречу «Асама», «Ивате», «Сума», «Акицусима». Если русский крейсер увяжется за ними, то этого демона Стеммана, вдосталь напившегося сегодня крови молодых и отважных до безрассудства миноносников, шесть крейсеров и десяток больших миноносцев точно не выпустят…
А «Идзумо», «Токива», «Адзума» пока пойдут до мыса Анива и там, резко повернут на юг. Если оказавшийся впереди «Богатырь» решит притормозить три броненосных крейсера, то шесть восьмидюймовых орудий разорвут бронепалубник с такой же лёгкостью, как он чуть ранее уничтожил японские миноносцы…
Но вполне здравый и осуществимый план Камимуры сорвал герой этого дня Стемман. Убедившись, что лёгкие крейсера неприятеля с полудюжиной эскадренных миноносцев во всю прыть удирают, Александр Фёдорович, отошедший от боевого безумия, отдал приказ снизить ход до двадцати узлов. Убедившись, что «Идзумо» вышел вперёд, и неприятельская троица образовала что-то вроде уступа вправо, с немного отстающим «Адзума», Стемман немного притормозил и, дождавшись «японского француза» возобновил артиллерийскую дуэль, с расстояния в пятьдесят кабельтов.
Камимура клял себя последними словами, – слабейший крейсер был опрометчиво поставлен концевым, но начинать перестроение под огнём неприятеля – значило образовать кучу и позволить «Громобою» и «России» приблизиться на опасное расстояние.
Чёрт, если бы не русские броненосцы, оказавшиеся неожиданно ходкими и изрыгающие чёрный дым из труб в прямой видимости, можно было смело развернуться и сойтись с «рюриками» в смертельном клинче. «Изумруд», «Олег», «Аврора» и даже крепкий «Богатырь» также превратились бы в развалины.