Речники тихонечко, словно хомяки, похватали свои шинельки и дали деру — связываться с кодлой здоровенных и беспринципных курсантов общевойсковиков никому не хотелось.
Мы почувствовали себя хозяевами положения и окончательно расслабились.
Концерт наконец-то закончился и мадам ,поправив свои очечки, хорошо поставленным голоском пропищала:
— А теперь, наши дорогие гости, милости просим отведать чаю!
— С козинаками? — спросил кто-то из наших.
Дамочка покраснела, и брякнула:
— Да нет, с нашими девочками.
— А мальчики, будут? — опять невпопад брякнул Ворошилов, за что был награжден подозрительным взглядом взводника.
Мы, как водится заржали — Эдик определенно сегодня был в ударе. Обгоняя друг друга курсанты понеслись в другой зал, где были накрыты столы. Хорошо, что мы с собой догадались захватить горячительных напитков. На белоснежных скатертях красовались исключительно чайные сервизы, в вазочках возлегали чудеса китайской кухни, «чокопай» и печенье. Местные девчонки, очень скромно накрашенные и являвшие собой образцы целомудренности, мялись вокруг. Курсанты стали проявлять галантность: придвигать дамам стулья и предлагать присесть. Девчонки кокетничали до тех пор, пока Вова Степной не гаркнул дородной девушке, исполнявшей на концерте роль конферансье:
— Садись, быстрее, че булки мнешь!
Крупногабаритная красотка открыла рот, но получила стулом под коленки и весьма интеллигентно шлепнулась на сиденье.
— Тишина, — запищала классная мадам, — тишина!
Девчонки, и так молчавшие, вообще превратились в безмолвные статуи. Мы, решившие не злить своего старшего лейтенанта, благоразумно прихлопнули рты. Мадам закатила минут на десять какой-то продвинутый спич про облагораживающее действие культуры и весьма кстати вплела и нас в свою речь. Курсанты поудивлялись своему благородству, и довольно заулыбались. Первый тост чокнулись чаем. Мы, как истинные джентльмены, подливали бесцветной бурды в чашки девчонкам, и похапали с вазочек весь «чокопай», кое-кто взял несколько штучек про запас. В зале играла какая-то минорная музыка и тоска потихоньку просочилась в наши изнуренные благородством и культурным поведением души. Взводник наш позевал, потом отозвал меня в коридор.
— Так, остаешься старшим. Когда эта бодяга закончится, дуйте в училище. По прибытию дежурному доложишь. Я улетучился, дела, мать их.
Я кивнул, и поплелся в зал. Девчонки читали грустные стихи о том, как трудно им ждать парней из армии и если бы те парни, которые сейчас не в армии, то дело было бы вообще швах.
Классная дама тоже исчезла непонятно как и куда. Мы немного осмелели, достали из рукавов бутылки и стали прелагать девушкам выпить по пять капель.