* * *
Когда в воскресенье, 11 октября, Франсуа Бейль в сопровождении лейтенанта Вильнёва прибыл в церковь Спаса Нерукотворного Образа, увиденное поразило его. Здание было разрушено почти полностью, правая часть сильно обгорела. Крыша еле держалась, но покрывала вертикальную стену иконостаса, за которой священник совершал службу. Иконы, в том числе и чудотворная, унесенная русскими войсками во время отступления, были выдраны из рам, но кто-то умелой рукой нарисовал на обгоревшем дереве их расположение. Центральный неф заполняли тесно сгрудившиеся люди, которые шептали молитвы, перебирая руками четки. Бейль попытался пробраться сквозь толпу, заметив перед рядами стоявших верующих несколько скамеек. Прокладывая себе дорогу, он ощущал немое сопротивление закутанных в шерстяные шали женщин, которые отказывались подвинуться, и мужчин, одетых в синие кафтаны из грубого сукна и бросавших злобные взгляды на его униформу. Пустив в ход локти, он добрался до третьего ряда скамей, где и пристроился с краю. Перед собой, через открытый просвет в иконостасе, он видел литургические действия священника, или, скорее, священников, потому что на псалмы слышались громкие ответы густым баритоном. В конце пения все сидевшие на скамьях поднялись, чтобы получить благословение. Франсуа Бейль осмотрелся. Поглощенные псалмами мужчины и женщины вокруг него были небольшого роста. Только в первом ряду одна женщина возвышалась над всеми своими соседями чуть ли не на голову. Ее светлые локоны, ниспадавшие каскадом по спине, покрывала белая кружевная мантилья. Вытянув шею, Бейль разглядел, что она держит за руку маленькую, но изысканно одетую девочку. «Кто же они? — подумал он. — Что здесь делают?»
Когда служба подошла к концу, молодая женщина повернулась к соседке слева, желая шепнуть ей несколько слов на ухо, и Франсуа Бейль получил ответы на свои вопросы. Она была чрезвычайно похожа на даму в синем платье на портрете в гостиной дворца Калиницкого. Теперь он не сомневался, что это ее дочь. Толпа начала рассасываться, и взгляды их встретились. Женщина, казалось, на мгновение удивилась при виде генеральской формы, зеленый мундир и позолоченные эполеты так выделялись на фоне сероватой массы, еще заполнявшей церковь. Франсуа медленно подошел к выходу, точнее, к проему между двумя столбами без всякого перекрытия.
Очутившись на крыльце, он обнаружил, что все присутствующие встали полукругом — мужчины впереди, женщины позади — и наблюдают, как он выходит из церкви. Глаза с хмурых лиц впивались в него ненавидящими взглядами. Стояла поразительная тишина. «Достаточно одного крика, одного резкого жеста, — подумал Бейль, — и все эти славные люди кинутся и растерзают меня». Ему нечем было защищаться, потому что он оставил саблю пристегнутой к седлу, так же как и Вильнёв. В любом случае, под рукой у толпы хватало камней и булыжников, чтобы забросать и просто похоронить под ними Французов.