А с телевизором все пошло еще резвее. С ним уже нет вариантов, другие источники наших мыслей и чувств, помимо ста двадцати или сколько там каналов, непредставимы. Вот ухудшились отношения с Америкой, это огорчительно, но не очень, потому что сразу же возник вопрос: а она есть, Америка-то? Вот репортажи из нее есть, комментарии к этим репортажам тоже регулярно появляются, а сама? То есть такая страна? Заодно неплохо бы выяснить, что это за люди ползают там, по экрану, как забытые на зиму мухи.
И тут!.. И тут такое!.. Не успели привыкнуть к телевизору и его осложнениям, как рвануло: интернет. Тот же телевизор, только выключатель не на нем, а на нас. Ничего невозможно узнать, потому что все стало известно, как только произошло, причем что произошло, не имеет значения. Политическая корректность, как теперь называется одиночное пожизненное заключение, непобедима, потому что верна.
Однако, как сказано в анекдоте, что это я все о себе да о себе. Да, нами манипулируют.
Но:
неизвестно кто,
неизвестно зачем
и неизвестно как.
Немедленно возникает естественный вопрос: а какая разница? Будем серьезны – никакой. Мы уже достаточно подготовлены, чтобы воспринимать жизнь совершенно независимо от жизни. Мы абсолютно свободны, потому что давно уже никому не нужны. Очень характерная для нашей жизни шутка: независимый человек – человек, от которого ничего не зависит.
История посмеивается над нами, причем посмеивается недобро. Как сказано? Да: хочешь рассмешить Бога – скажи громко о своих планах. Если бы к нам сверху относились сочувственно, склонность к безнадежному прожектерству и к тому подобному не была бы в нас заложена. А кто ее заложил? Неужто не знаешь? Да не притворяйся. Никаких иллюзий относительно своих возможностей, никаких «высоко в горы вполз уж…» Чего делать ужу в горах? Чем питаться? Где прятаться? Тут, на голых камнях, его и сцапает какой-нибудь крутой орел и резко пойдет вверх, а безопасное пресмыкающееся будет извиваться под грохочущей стрекозой цветов старой эмалированной кастрюли – зеленой по краям и закопчено-бурой по бортам внизу. И вертушка рассосется в светло-сером пространстве, еле проталкивая над собой грохот… Так что никакой романтики или как там ее…
Вот, например, год за годом отмечаешь, что большая часть твоей жизни все еще прошла спокойно, за окнами дома не стреляли, и даже обыска ни разу не было… Но не успел ты порадоваться такому везенью, как слово «война» из воспоминаний перешло в романы, из беллетристики в сводку новостей, и уже звучание его не кажется лишенным какого-либо содержания. Снятие с воинского учета по возрасту не утешает, есть родственники в запасе, которых еще призывают на сборы, да и вообще людей жалко.