Между тем из глубины квартиры опять донеслись крики и грохот – будто там в скандале опрокидывали и ломали мебель. Слышался мужской голос, и вроде бы даже можно было разобрать матерные слова.
Обойдя руины рамы, я двинулся по коридору в глубь покойницкого жилья.
При этом я подумал, что надо бы еще где-нибудь включить свет, а расположение выключателей в комнатах я знаю не так наверняка, как в прихожей, потому что за пятьдесят лет существования дома даже мы с соседом, безответственные квартиросъемщики, сделали пару ремонтов… Едва я это подумал, как свет везде вспыхнул сам собой.
Одновременно прекратились крик и грохот.
Я стоял посреди пустой, ярко освещенной запущенной квартиры в трусах и с бессмысленным молотком в руке.
Вокруг, заполняя всю большую комнату, валялись обломки мебели – включая надвое расколотый нечеловеческой силой венец старого резного буфета и, вперемешку со спинками стульев, разодранные в труху рамы и треснувший подрамник. Тренога мольберта, разъятая на планки и шарниры, валялась посередине.
Что сразу, несмотря на полную потерю способности думать, показалось мне странным – это абсолютное отсутствие среди обломков готовых или хотя бы незаконченных картин и этюдов. Сильно смотрелись бы изрезанные холсты, изломанные струпья мазков… Но нет – только неиспользованные материалы, кисти, тюбики краски…
Тут свет погас.
Одновременно хлопнула входная дверь и сделалось странно душно – будто закрывшаяся дверь перекрыла воздух.
* * *
Наугад, натыкаясь на деревянный лом и пару раз упав, я вернулся в прихожую, нащупал выключатель – и увидел наглухо закрытую входную дверь, обитую рваной клеенкой. К счастью, поставленный жэковским умельцем казенный замок был самым дешевым и, соответственно, примитивным: я просто отодвинул защелку и вышел на свободу лестничной площадки.
Совершенно пустой и очень холодной – особенно для человека в одних трусах.
Дверь позади меня снова захлопнулась.
Я обернулся – печать ДЭЗа на длинной узкой бумажке легла на то же место, где ее оставил жэковский человек, будто никогда с этого места не удалялась.
* * *
Интересно, кто на моем месте поступил бы по-другому? Если бы вообще опомнился от такого нервного потрясения…
А я опомнился.
Прежде всего с самого раннего утра дозвонился нашему начальнику службы безопасности – так грозно у нас называлась охрана – и договорился, что на днях заеду, оформлю задним числом отпуск. Вообще-то отпуск мне полагался, у меня его накопилось полтора месяца, но в принципе мог начальник и закапризничать – так, без заявления хотя бы за неделю, в отпуск не уходят, тем более надолго. Однако начальник наш был хороший мужик. Отставной, понятное дело, известно кто, но добрейший человек… В общем, договорились.