Дюмейн поднял голову к небу, щурясь от беспорядочно летающего вокруг и закручивающегося в небольшие вихри колкого снега. По небосводу медленно растекались скрытые за серыми тучами рассеянные лучи зари.
Для Джеймса слова похитителей уплывали в туман. Он с трудом различал, что происходит. Силы оставляли его, не успев накопиться после первого ранения, и, когда Дюмейн и Талос подхватили его под руки, Джеймс едва ли уже пребывал в сознании.
Гудленд, штат Канзас 26 декабря 2003 года
Валиант Декоре открыл глаза, почувствовав, что на улице наступило утро. Чувствительное зрение вампира улавливало даже самые незначительные изменения в солнечной активности, несмотря на то, что солнце этим утром загораживали тяжелые свинцовые тучи, а занавески в номере мотеля «Белая Лилия», где он провел эту ночь, оправляясь от раны, были плотно закрыты.
Глубоко вздохнув и почти не ощутив отголосков боли, Валиант едва заметно улыбнулся. Опустив взгляд на повязку, он только тогда заметил, что на его груди — бережно и осторожно, не двигаясь и никоим образом не решаясь побеспокоить его сон — лежит рука Ривер Уиллоу. Валиант несколько секунд молча изумленно смотрел на нее, отчего-то боясь перевести взгляд на лицо девушки. Спит ли она еще? Или уже проснулась? При мысли о том, что она проснулась, Валиант ощутил волну легкого испуга. Он и сам не знал, чего боялся, но сейчас, пока никто не видел его страха, пока такая маленькая застенчивая трусость не переросла в нечто слишком важное, он позволил себе эту небольшую слабость.
Тишина продлилась довольно долго. Судя по всему, Ривер еще спала.
Сколько времени прошло в этом молчании? Валиант не знал. Ему казалось, что даже его дыхание замедлилось до минимальной частоты, чтобы не побеспокоить сон Ривер. Он так и не осмелился посмотреть на нее. Зачем-то ему захотелось притвориться спящим, продлить это мгновение как можно дольше, потому что — он откуда-то знал — как только они покинут эту комнату, все исчезнет, разрушится, развалится, как карточный домик, и собрать его обратно будет невозможно.
Валиант нахмурился, понимая, что ничто вещественное и непоколебимое не давало ему повода так думать, так отчего же он настолько уверился в своей пессимистичной правоте?
Он невольно закрыл глаза, вдруг слишком ярко и четко представив себе, как Ривер спрашивает его: О чем ты думаешь? Он едва не вздрогнул — настолько ярко ему представилось, как она быстро садится на кровати, отбрасывает непослушные короткие волосы со свежего спросонья лица и пристально смотрит на него, словно намереваясь прочитать его мысли.