Молодой человек старался сохранить непринужденность.
— Понимаю, о чем речь, — вздохнул Озеров, — вы полагаете, что я пытался навести порчу на смерть Федулина. Неужто вы верите в возможность подобного?
Он попытался принужденно рассмеяться, но не сумел.
— Да, вы желали навести порчу, — повторил я.
Озеров махнул рукою.
— Мне стоило больших трудов унять желание убить Федулина! — воскликнул он. — Поэтому я решил выплеснуть свой гнев на деревенское суеверие. Признаюсь, не верил, что мои старания принесут плоды, хотелось лишь выпустить гнев из души! Неужто вы полагаете, будто обряд убил Федулина?
В глазах Озерова читалась боль. Собеседник сомневался в своих словах, и явно чувствовал себя весьма неловко в роли мистического убийцы. Или меня вновь пытаются обмануть искусною игрою?
— Похоже, мой друг, вы сами верите, что порча стала причиной его смерти, — печально заметил я.
Озеров промолчал, пытаясь подобрать слова.
— Вы правы, — согласился он, — я никак не могу отделаться от преследующего чувства вины… Вы подозреваете меня?
— Подозреваю… но не в мистическом убийстве, — ответил я, — а в убийстве обычном…
Собеседник отпрянул.
— Почему? — недоумевал он. — Зачем наводить порчу, готовясь совершить убийство?
— Затем, чтобы запутать сыщика, — ответил я.
Опровергнуть сказанное оказалось невозможно.
— А ведь вы правы! — печально ответил Озеров. — Остается только надеяться, что вы не упустите истинного убийцу…
Однако юноша сумел сохранить самообладание.
— Приложу все усилия, уверяю вас! — заверил я.
— Полагаю, больше у вас нет вопросов? — голос собеседника звучал твердо.
— Только один вопрос. Вы были знакомы с ворожеей из казачьего поселения? — спросил я, наблюдая за лицом подозреваемого.
Понимая, что отпираться глупо, Озеров ответил:
— Я наивно счел, что деревенская ведунья поможет мне в моем мрачном замысле, но девушка испугалась и убежала, мне показалось… — он отмахнулся.
Мой взор заставил Озерова закончить начатую фразу:
— Показалось… будто в её глазах заблестели слёзы.
* * *
Госпожа Федулина выглядела весьма очаровательно, траур и скорбь шли к лицу этой печальной даме. Такие вдовы умеют красиво ронять слезы у гроба усопшего супруга. Но даже траурные одежды украшало множество бантов из кокетливого черного кружева. В минуты горя красавица не изменила своему привычному облику.
— Меня пугают любые предположения! — воскликнула она, поднося дрожащей рукою платок к красным от слез глазам.
— Увы, сударыня, — печально произнес я, — под подозрение попадают все, кто завтракал с вами за одним столом…
— Право, невозможно, — Федулина попыталась улыбнуться, отведя взор.