Незримого Начала Тень (Руденко) - страница 27

Глава 5 Бессилие умов

Из журнала Константина Вербина

Граф Апраксин снова вызвал меня и Юрьева для важной беседы. Он выглядел весьма взволнованным, мне ни разу не доводилось видеть генерала Апраксина в подобном расположении духа. Признаюсь, я знавал его гнев, но не беспокойство. Даже убийство Кравцова, которое могло привести его к позору, не привело графа к расстроенным чувствам.

— На Кислые Воды прибыл Ламанский, — с раздражением произнес Апраксин. — Я сразу заподозрил неладное, когда узнал, что он расположился в Пятигорске на прошлой неделе!

Апраксин раздраженно постукивал пальцами по ручке кресла.

— Простите мое невежество, но я не имею чести знать о господине Ламанском, — виновато произнес я.

— Разумеется, вы слишком заняты мертвецами, до живых вам и дела нету, — укоризненно произнес граф, — Ламанский мой давний враг, жаждущий посрамить меня…

— Спешу заметить, что я разделяю ваше мнение о, так называемых, вольнодумцах, вообразившись, что только их скудный ум способен решать все государственные дела… Меня весьма беспокоят их рассуждения, поскольку я знаю, что подобные глупцы готовы на любые преступления ради своей утопии. Уверяю вас, не спешите занести меня в списки равнодушных, — мои слова порадовали графа, и он одобрительно кивнул, — Что касается господина Ламанского, выходит, у него был мотив устранить Кравцова, дабы сорвать дело государственной важности под вашим началом, — заметил я.

Генерал задумался.

— Право, это уже слишком… Ламанский, конечно, плут, но чтобы учинить такое, равносильное государственной измене… Хотя… вполне возможно, что ради мести он решился отступить от чести, от Ламанского всего можно ожидать… Проходимец!

Обычно граф Апраксин вел себя более сдержанно, он никогда не показывал чувства ненависти и даже малейшей неприязни. Никто не знал, с кем уважаемый генерал ведет давнюю вражду. Граф прекрасно скрывающий личные чувства, теперь не мог сдержать злословия, поминая имя давнего врага.

— Если Ламанский замешан в нашем деле, я лично позабочусь, чтобы он сменил уютные гостиные на сырой каземат! — проворчал граф.

Он раздраженно сжал тонкие холеные пальцы в кулаки.

— Увы, пока мои слова будут восприняты как клевета, — сокрушался граф.

Апраксин не скрывал своего желания, чтобы убийцей оказался ненавистный Ламаский.

— Осмелюсь предложить вам свои старания в беседе с Ламанским, — произнес Юрьев.

— Не стоит, — прервал его граф, — Ламанский не станет даже говорить с вами, поскольку знает, что вы немедля передадите мне дословно всю вашу беседу… На мой взгляд, будет разумнее отправить Вербина на встречу с Ламанским. Вербин занят следствиями убийств, поэтому не сведущий в наших политических вопросах, но поскольку он занят следствием преступления, которое можно отнести к преступлению государственной важности, его нельзя отнести к посторонним лицам… — рассуждал задумчивый Апраксин.