Как же слаб человек! Сегодня он воин в каске, а завтра монах в клобуке. Он падает с первым ударом, вертясь при любом ветерке. И я пал. И надо сказать от толчка совсем не сильного, поскольку меня толкнула под локоть какая-то плутовка, сказавшая:
— Господин аббат, не хотите чего-нибудь вкусненького?
— Двойную порцию, — не задумываясь ответил я, подчиняясь инстинктам.
Мой здравый смысл тотчас же забил тревогу, но деваться было некуда: я уже ввязался в авантюру.
Мы вошли в глухой темный коридор, и я тысячу раз думал, что вот-вот сверну шею на кривой лестнице, спотыкаясь на каждом шагу на скользких и неровных ступенях. Моя провожатая держала меня за руку. Хочу признаться, что в такой ситуации я оказался впервые, а потому не мог сдержать дрожи, которую моя провожатая сочла за любовный трепет. Она наверняка высмеяла бы меня, узнай истинную причину моего состояния. Наконец мы приблизились ко входу в храм. Постучали. Старуха, древнее Кумской сивиллы, приоткрыла дверь.
— Мой драгоценный, — прошамкала она, — пока занято. Подожди минутку, поднимись повыше.
Подняться повыше было весьма затруднительно, разве что вознестись на Небеса. Дверь, придерживаемая ее рукой, закрылась, а потом сама собой открылась. Я хотел уже ретироваться, чтобы не дай бог не встретиться с кем-нибудь и не вызвать подозрения в непорядочности. Но меня удержала приобретенная с годами выдержка.
Оказавшись сам по себе в ужасном месте, на краю земли, в незнакомой компании, я внезапно ощутил леденящий ужас. Я как бабочка к огню стремился к опасности, но достигнув ее понял, каким был дураком. «Воспользуюсь-ка я этим моментом просветления и унесу подобру-поздорову ноги», — сказал я себе. Но нечто более мощное, нежели здравый смысл, остановило меня, словно я вдруг оказался на берегу бескрайнего моря. Я бросился вперед и тут же замер. Неужели Небо дает нам предчувствие того, что должно с нами произойти? Несомненно, именно это я и испытал. В тот момент, когда злополучная дверь открылась, и я двинулся навстречу своей гибели, ощущение радостного предвкушения наполнило мое сердце.
Я робко подошел к шатающемуся столу, на котором тускло горела лампа, не говоря ни слова, уселся на стул и закрыл глаза рукой, словно пытаясь скрыться от только что атаковавших меня размышлений. Ко мне подошла дьявольская сборщица пожертвований, и я протянул ей первую монету, выпавшую у меня из рук. Она поблагодарила с любезностью, совершенно не вязавшейся с ее видом. Не обращая внимания на то, что она бормотала, я продолжал предаваться своим горестным размышлениям. Мой печальный вид никак не вязавшийся с храмом удовольствия, удивил старую сивиллу, и она приблизилась ко мне, желая узнать причину моего горя. Я грубо оттолкнул ее, она принялась жаловаться.