— Лючия? — жалобно вскричал Профессор. Он искал мышь, которую взял с собой в космос из своего вопиющего о беспросветной нужде жилища. По-видимому, ей удалось открыть дверцу своей маленькой проволочной клетки и отправиться на экскурсию по кораблю. По старой привычке Профессор нагнулся, разыскивая ее где-то между нашими ботинками, но Лючия, сбитая с толку и почти сошедшая с ума, вдруг пролетела мимо наших голов. Шпион поймал ее в воздухе.
— Комета, — сказал он Профессору, возвращая ему мышь, которую держал за хвост. Профессор был вынужден поблагодарить его, а потом сунул проволочную клетку под мышку, чтобы снова не потерять Лючию.
Согласно расчетам Инженера, мы были именно там, где и должны были быть, а именно между Землей и Луной. Сила притяжения Земли постепенно ослабевала, а Луны — усиливалась. Инженер рассматривал нашу траекторию как контррельс, по которому капсула, начав двигаться, скользила вперед, к великой радости всех участников полета, сопровождаемая справа и слева сверкающими звездами. Разумеется, по выражению наших лиц он видел, что нам очень хотелось бы почувствовать под ногами твердую почву. Он повернул рычаг регулирования силы тяжести, так что мы разом ощутили свой нормальный вес и смогли прогуливаться по ракете, больше не используя кожаные ремни. Бортовые часы тикали. Шпион бросился на свою лежанку, погруженный в мрачные раздумья. Прекрасная Дама, утешая, покачивала голову Второго Инженера на своих коленях. Инженер принялся делать записи царапающим карандашом.
— Тревога! — закричал Профессор, покинувший центр корабля, чтобы слегка последить за порядком. Когда мы подбежали к нему, то увидели, что он указывает на один из наших космических скафандров, стоящих до сих пор в углу и в чьем темном забрале мы все теперь отражались. Космический скафандр шевелился. Казалось, в нем забилось сердце и он пытается сделать свои первые шаги. Мы отпрянули назад. Он поднял руку. Потом пошатнулся, упал на нас, и из него выпал обессиленный Мальчик, которого Инженер сразу же узнал: это был сын его консьержки. Встряхнув его как следует, мы вернули «зайца» к жизни, и когда он, одетый в короткие штанишки, сияя от радости, представился нам, стало ясно, что вот теперь мы действительно в полном составе.
Наше окно заполнила Луна. Она выглядела почти как новая родина; созданная из света и тени, она покачивалась перед нами, как кормящая мать с лицом рассеянно глядящей Мадонны. Уже можно было легко угадать кратер Тихо Браге, из которого расходились гигантские лучеобразные жилы. Обрамленное горными цепями «Юры», «Альпов» и «Апеннин», раскинулось вдали Море Дождей. В Океане Бурь поблескивал прищурившийся от смеха глаз кратера Коперник. Море Спокойствия, Mare Tranquillitatis, окруженное Морем Изобилия и Морем Нектара, ожидало нашего прибытия.