Сразу после ужина Хромой, провожаемый пристальным взглядом старосты, покинул свою секцию и по бесконечным пролетам аварийной лестницы поднялся на несколько десятков палуб вверх — в седьмой моноблок. Здесь размещались службы наблюдения и связи. Посторонним здесь болтаться не полагалось.
Оглянувшись по сторонам, он негромко постучал в дверь поста наружного контроля. Дверь открылась. Плотный лысоватый человек, улыбаясь несколько растерянно, сказал:
— Вот не ожидал! Заходи.
В длинном полутемном помещении мерцал огромный зеленоватый экран и вразнобой мигали разноцветные лампочки.
— Садись, — оператор указал на свободное кресло. — Случилось что-нибудь?
Это был единственный человек, которого Хромой знал еще до того, как попал сюда. Много лет назад, курсантом-радиотехником, этот человек проходил шестимесячную стажировку в экипаже Хромого. С тех пор они не виделись и встретились только здесь, на Венере, где радиотехник занимал положение куда более приличное, чем его бывший командир.
— Шел мимо, решил заглянуть, — соврал Хромой. — Как живешь?
— Ничего.
— А экран для чего здесь?
— Это изображение поверхности планеты в радиусе двадцати километров. Вот тут Компаунд, — он ткнул пальцем в центр экрана. — А вот ракетобот, — он указал на крохотную светящуюся точку. — Разыскивает тех, кто не вернулся вчера. Троих уже вроде нашли.
— Ну и как они?
— Как всегда. В лепешку. Сегодня рабочие бригады не выходили. Ждут, когда уберутся «матрасы».
— Я тоже был там. Едва-едва спасся.
— Что ты говоришь? Повезло!
— Информация с экрана записывается куда-нибудь?
— Обязательно. Все передвижения за пределами Компаунда записываются. Вот этот блок… Разве ты забыл, командир? — оператор, ощущавший некоторую неловкость, был рад, что нашел тему для разговора. — Послушай! — сказал он, как будто вспомнив что-то. — Может, выпить хочешь?
— Да как-то, знаешь, неудобно.
— Ну что ты! Я сейчас.
Отверткой он приподнял одну из плиток пола и вытащил трехлитровую пластмассовую емкость, кусок завернутой в бумагу поваренной соли и несколько фильтров от респиратора.
Пока оператор, нагнувшись, копался в своем тайнике, Хромой быстро нажал красную кнопку стирания. Крохотная, не больше булавочной головки лампочка, контролировавшая наличие записи на кассете, погасла.
— Здесь у меня клей, — пояснил оператор, выпрямившись. — Спецклей на спирту. Дрянь, но пить можно.
— Мне что-то расхотелось, — отказался Хромой.
Расставшись, оба вздохнули с облегчением.
Хромой уже собирался ложиться спать, когда его вызвали в коридор. Кто-то незнакомый сунул ему завернутый в бумажный мешок баллон и, шепнув: «Бригадир тебя зовет к себе», — быстро удалился.