— Понял, инспектор.
— Чудесно! О, глядите, и другой чудик явился!
Чудиком был Жером Ратьер с его ослепительной улыбкой. Пишеранд резко заговорил с ним:
— Ну, что, жизнь прекрасна?
— Прекрасна!
— Она тебя любит?
Жером бросил смущенный взгляд в сторону Бруно.
— Я… я на это надеюсь. Во всяком случае, я люблю, и, знаете, это очень серьезно.
— Тем лучше. И когда свадьба?
— Как можно раньше… при условии, если она согласится, конечно.
— Конечно… А ну-ка скажи мне, болван, ты думаешь, я здесь для того, чтобы выслушивать, как ты воркуешь? Не забывай, мы разыскиваем убийцу, драгоценности на несколько миллионов нужно вернуть их владельцам. Если ты, конечно, не будешь настаивать на том, что счастье господина Жерома Ратьера гораздо важнее, чем все остальное!
— Но…
— Замолчи! Мне противно на тебя смотреть! Глядя на вас обоих, я ужасно рад, что остался холостяком!
Внезапно покинув обоих друзей, Пишеранд быстро удалился, как если бы у него было неотложное дело. На самом деле он направился в маленькое кафе, куда обычно заходил выпить стаканчик вина, который сегодня после такой выходки дивизионного комиссара был ему более чем когда-либо необходим для поднятия духа.
Пишеранд ушел, и Ратьер заметил:
— У него не очень довольный вид…
— Он получил нагоняй от патрона.
— Все та же история?
— Та же… Нужно признать, что мы не слишком быстро продвигаемся вперед…
— Да, у меня сейчас голова занята совсем не этим.
— Фелиси?
— Да… Ты не против?
— Почему? Если ты сможешь увести ее с улицы Лонг де Капюсин, ты мне доставишь удовольствие.
— Правда? И ты будешь согласен?
— Но, Жером, только с серьезными намерениями!
— Что ты такое говоришь? И за кого ты меня принимаешь?
Если в кабинете дивизионного комиссара Мурато и не царил оптимизм, его и подавно не было в задней комнате бистро, где Тони Салисето и Луи Боканьяно вспоминали своего товарища Бастелика, попавшего в руки полиции. Время от времени Луи прерывал свое вечное жевание, чтобы спросить:
— Как ты думаешь, сколько Антуан получит?
— Откуда я знаю? Конечно, много с его-то списком судимостей…
Перед тем как вновь начать жевать, Боканьяно вздохнул:
— Хороший человек уходит… Насчет этого магазина… не очень удачно ты придумал…
Необузданному Тони Салисето мгновенно кровь ударила в голову.
— Ну, черт побери! Скажи еще, что я во всем виноват!
— Ведь это ты готовил операцию, разве нет?
— Ну и что?
— А то, что она была плохо подготовлена…
— Как я мог предвидеть, что этот… этот сторож внезапно поменяет час обхода?
— Конечно… конечно…
— Ты соглашаешься только для виду.
Тони обошел вокруг стола, чтобы сесть напротив своего компаньона.