— Бросьте, это у голубей такая жизнь. А человек, он может выбирать. Поэтому и ошибиться страшно…
— И все-таки времена Шекспира прошли.
— А настоящая любовь и во времена Шекспира была редкостью. Иначе он не сочинил бы Ромео и Джульетту.
— Но ведь ошибаются люди. Самые умные, самые честные и те ошибаются.
— Что и говорить, материя тонкая. Тут и в другом человеке нельзя ошибиться и в себе. А ведь о себе мало кто правду знает. Слишком близко предмет расположен, не видно…
— Послушайте, я все-таки хотел бы знать, для чего приходил этот тип?
— Лева Махаев?
— Да. Вы говорили, что он вам неприятен.
— Ну его к черту!
— А вы не хотели бы мне обо всем этом рассказать?
— Не хотел бы. Но могу. Тем более что об этом на собрании речь пойдет.
— Когда?
— Сегодня, после четырех.
— Стоп. Одну минуточку. Давайте так. Покончим с вашей биографией и перейдем к текущему моменту.
— Закуривайте!
— Что вы можете рассказать о своем детстве? Вы, конечно, были пионером?
— Да, был.
— А потом?
— Потом со шпаной связался.
— В каком смысле?
— После войны хулиганья было много. Да и район у нас такой.
— То есть вы хотите сказать, что участвовали в борьбе с нарушителями общественного порядка?
— Нет, я у них на атасе стоял.
— Вот как… И чем же вы занимались вместе с этой, как вы говорите, шпаной?
— Курили, дрались, яблоки воровали со склада…
— Но потом вы преодолели дурные влияния?
— Вроде бы преодолел.
— Каким же образом?
— Опротивело все это… То есть я вдруг представил себя на месте тех, кого мы били, над кем издевались…
— Вам это свойственно?
— Что именно?
— Переживать за других.
— Не знаю. Сколько можно было дурака валять…
— Мы беседуем уже сорок минут, а я все не могу нащупать, как бы получше выразиться, стержень вашего характера, формулу поведения, что ли… Для хорошего очерка нужен толчок.
— Это уж ваша забота.
— Ну, а как вы относитесь к спорту?
— Ничего отношусь.
— Сами занимались спортом?
— Да, боксом. Выступал в полутяже.
— По какому разряду?
— Я был кандидатом в мастера.
— Почему же не стали мастером?
— У меня были повреждены лицевые связки.
— И это заставило вас бросить бокс?
— Понемногу я работал до последнего времени, а зимой буду тренировать заводскую команду… Кофе не хотите больше? Тогда я убираю все это.
— Среди обывателей бытует мнение, что бокс — это варварская забава, нечто вроде испанской корриды. Что вы на это скажете?
— Так оно и есть. Или примерно так. Видно, я тоже обыватель.
— Вы считаете бокс грубым видом спорта?
— Да уж куда грубей.
— А как же эстетическая сторона бокса, торжество интеллекта и воли над грубой силой? Зрители предпочитают…