Вета ловким движением достала из верхнего ящика бумажную салфетку. «Еще не хватало, чтобы зашел кто-нибудь, – подумала она, – злые языки разбираться не станут».
Через десять минут картина была ясна. У Ирины двое любимых (дочка не в счет): майор в отставке Иван Иванович и спаниель Чапа. Ее роману с Иваном Ивановичем скоро два года, Чапе – скоро восемь. И теперь вроде бы они с майором склоняются к тому, чтобы соединить свои судьбы. И он пригласил ее провести пять дней в Праге и хорошенько обсудить их будущее. Вета не стала спрашивать, зачем для этого разговора отправляться в путешествие – жизнь отучила ее задавать подобные вопросы. Раньше-то дочка с Чапой оставалась, если Ирина уезжала. А теперь проблема в том, что у зятя аллергия на собак, даже в гости к ней они не могут приходить («Представляете, пеку пироги, жарю мясо и все к ним ношу в контейнерах!»). Не отрывать же дочь от молодого мужа, чтобы пожила с Чапой, да и одежду потом придется стирать-чистить, иначе он весь исчихается.
Ирина уже успокоилась, и теперь на все лады расхваливала свою собачку, показывая одну за другой припасенные фотографии: вот Чапа двухмесячный щенок – такую ее взяла, вот она у друзей на даче вылезает из речки и отряхивается – по всему снимку разлетелись точечки брызг, а вот зимой барахтается в глубоком снегу.
Вета о своем филологическом прошлом старалась не вспоминать. Больной вопрос. Но часто в сложных ситуациях ловила себя на том, что вместо нужных, убедительных слов на ум приходят, казалось бы, давно и прочно забытые казусы изящной словесности. «А вы знаете, Ирина, какой породы была Муму?» – невпопад, только чтобы оттянуть ответ, спросила она. Та, конечно, не знала и стала перебирать: болонка? шпиц? такса? нет, все-таки дворняга?.. «Это был спаниель, „собака испанской породы“, как сказано у Тургенева, как раз черно-белый, – любимый вопрос на школьных викторинах», – торжественно изрекла Вета, и вопрос был решен.
По счастью, жила Ирина недалеко, после работы отправились к ней. Чапа выскочила к двери со всеми положенными изъявлениями собачьей преданности, Вету настороженно обнюхала, но не протестовала, когда после чая Ирина, провожая до метро и заодно прогуливая Чапу, передала ей поводок.
«Вот теперь понимаю, почему шеф так ей доверяет, – размышляла Ирина, выгуливая Чапу перед работой, – пресловутая гиперответственность». Уже неделю каждый вечер после работы Вета ехала не домой, а вместе с Ириной – вывести Чапу. Собачка уже признала ее, радостно кидалась навстречу.
До отъезда оставалось два часа. Все инструкции уже были даны и старательно, педантично, по пунктам Ветой записаны. «Дала бы она мне спокойно собраться, – с раздражением подумала Ирина, тотчас устыдившись собственной неблагодарности, – видишь ли, грустить будет собака, как только я с чемоданом уйду. Могла бы к вечеру приехать. Я и так боюсь что-нибудь забыть, а она с дурацкими вопросами лезет: мол, если душ принимаю, дверь закрывать или Чапа скулить будет?»