– В «Додревних сказаниях о славе Андархайны», – жалобно, словно отмаливаясь от розги, зачастила она. – Это про полководца Тигерна, нашего предка, и жену его Тайю. Вот скажи, с чего умирать? Подумаешь, нагота! Когда дядю Гуляя ранили в ногу, я…
– Во имя Закатных скал!.. – спешно перебил Невлин. – Дитя, здесь говорится не о больном, которому нужна помощь! Речь о супружеском целомудрии!
– А в чём оно? – удивилась Эльбиз. – Разве супруги не вручают один другому свою душу и плоть?
Мысленно Невлин поклялся завтра же вернуться с заботливой и доброй боярыней, способной объяснить сироте тайны женства… пока девочка с Сибиром советоваться не начала. Он откашлялся:
– Моей царевне следовало бы занять свой ум чтением более сообразным её естеству и летам…
Эрелис у него за спиной тихо проскользнул в спаленку. Впустил подбежавшую кошку, со вздохом облегчения опустился на лавку. Ткнулся левым виском в тёплый, урчащий бок.
– Ты сам что ни день о замужестве мне толкуешь, – летел с той стороны плаксивый девичий голосок. – А о чём ни спрошу, ответить не хочешь. Братцу Аро дядька Серьга служит, а моя бабушка Орепея…
Ко времени, когда там всё затихло, боль почти отступила. Ощутив рядом сестру, Эрелис, не открывая глаз, повинился:
– Опять на тебя старик нашумел…
– Я смотреть должна была, как ты на светильник мизю́ришь? – хмуро удивилась Эльбиз. Никаких слёз больше не было в помине. – Сильно грызёт? Сейчас девок повытолкаю…
– Не надо, истерплю, – отрёкся брат и вздохнул. – Что я без тебя делать буду…
Сестра села рядом, погладила по голове:
– Помнишь, дядя Космохвост говорил? Всё то же самое, только быстрее и лучше.
Свет, вливавшийся снаружи, перекрыл рослый Злат.
– А я смекнул, почему той жене день в ночь показался. Такую наготу увидала, что на самом деле не на что посмотреть!
Царевна фыркнула. Все трое засмеялись, даже Эрелис. Возле больной головы мерцали непостижимые кошачьи глаза. Уж я бы, мол, вам такого порассказала… да лень!
– Жги его, не жалей!
– Подстрекни, подстрекни!
– Не умеешь, другим бодило отдай…
Багрово-чёрное небо рдело над головами. Удар, проломивший все тверди Божьего мира, рассёк землю до огненного нутра, породив сотрясения, пожары и вихри. С хребта было видно зарево по южному окоёму: там плавился камень. На северный склон густо облетал белый прах пополам с чёрной копотью ближних гарей.
Люди, увидевшие конец привычного света, нескучно доживали отпущенный срок.
От двух вкопанных в землю столбов тянулись прочные цепи. Одна – к поясу полуголого человека, другая – к ошейнику огромного пса. Точно подобранной длины хватало как раз, чтобы не запутались, но биться могли. Совсем недавно здесь карали рабов, нерасторопных и дерзких. Баловали сторожевых собак людской кровью. Учили яриться на один запах невольника.