Самой привлекательной показалась мне тайга. Я завидовал охотнику на широких, как банановые листья, лыжах. Перед ним, свесив заснеженные ветви, в поклоне припадала ель. Теперь я тоже шел на лыжах. Но гораздо хуже, чем охотник. На Черном море зима не баловала нас…
Желтые блески на снегу, пушистые, как цыплята, напоминали, что солнце впереди, за деревьями. А деревья в этот предвечерний час были необыкновенными. Высокая разлапистая елка казалась убранной для праздника. Ее узкая вершина блестела, точно обернутая фольгой. Несколько ниже, где обычно проходит первый круг праздничных флажков, ее лапы были вытканы ледяными маками. Конечно, все это игра света. И мое воображение, видимо, не отличалось оригинальностью. Однако я смею утверждать, что у самого снега елка была фантастически голубой, с зеленым отливом, точь-в-точь море в погожие дни апреля.
Команда «привал» не нуждается в разъяснениях. Последний раз я слышал ее часов пять назад. Тогда мы остановились на обед. Близ дороги. Хлеб кололи саперной лопатой — твердый и серый, как гранит. Потом раздавали почту. Мне два письма. Но вскрыть я их так и не смог. Вынул из перчатки руку, она стала белой, словно из гипса. Какие здесь письма. Спрятал я их до лучших времен в карман. И опять перчатку натянул. Пальцы еще долго щемили и не сгибались…
Нынче привал с ночевкой. Подъезжаю к Истру. Он стоит, опершись на скрещенные палки. Ресницы седые, как у деда-мороза. Холодище градусов тридцать. У Истру папиросы. У меня махорка. Но сворачивать цигарку в такой мороз — удовольствие ниже среднего.
Мишка Истру нежадный. Он протягивает папиросы мне и Асирьяну.
— Погодка аховская… Кури, Сура!
Сура не курит. Он парень не промах. Он рассудительно произносит:
— Сухой бы брынзы… Да бутылку кислого вина.
— Немного музыки, немного барашка… — в тон ему говорит Истру. Мне нравится его неудержимый оптимизм, а еще пуще — анекдоты. Он знает их столько, сколько волос было когда-то на моей стриженой голове. А может быть, и больше.
— Обмороженных нет? — спрашивает лейтенант Березкин и, получив отрицательный ответ, идет дальше.
Сержант Лебедь поясняет нам: нужен шалаш.
Как делают шалаш? Вначале разгребают снег. Непременное условие. Потом рубят ветки. Мастерят из них стены и крышу. Честно говоря, последнее занятие — пустое дело. Такой шалаш обогревает не больше, чем холодильник. Самое разумное — вырыть в снегу яму. Настлать хвои и разжечь костер. Но мы еще не знаем, что разумно, а что нет. Мы носим ветки. Удивляемся — хорош шалаш!
Первые звезды, яркие и молодые, выходят на дежурство. Мы видим их. А они нас едва ли. Луны еще нет. Луна задерживается.