Иногда вместо физзарядки мы надевали шинели и брали лопаты. Мы шли чистить дорогу и посыпать ее желтым, как золото, песком. Песок откапывали в кювете и носили на дорогу пожарными ведрами. В темноте, как светляки в мае, мигали огоньки папирос.
После завтрака мы отправлялись на плац. Проходили курс, именуемый курсом молодого солдата. Было холодно. Время от времени сержанты командовали:
— Бегом марш!
Но согревало это ненадолго. Морозы в ту зиму властвовали крепкие. Вороненые стволы карабинов за секунды становились молочными…
По четвергам мы не ходили на плац. Оставались в казарме. Сержанты читали нам уставы.
А когда угасал день и над Карелией занимался вечер, мы пели солдатские песни.
Мы спали на койках. На синих двухъярусных койках. Вверху — первое отделение. Внизу — второе… Я служил во втором отделении. И спал внизу. Справа от меня лежал бухгалтер из Еревана Асирьян. Слева — Мишка Истру из солнечной Молдавии.
Асирьян — маленький, толстый человек. Глаза у него добрые и хитрые. Вам не приходилось встречать такое сочетание? Зовут его в роте Сура. Хотя настоящее имя его Маис. Асирьян любит философствовать, и большей частью там, где не надо. А еще он любит поспать. Мы все любим поспать. Но Асирьян единственный человек в роте, который спит с открытыми глазами. Он может спать в любом месте. У него особая система, рассчитанная на все случаи службы. На занятиях, если они проходят в казарме, Сура садится в первый ряд и преданными глазами смотрит на взводного. Он остается неподвижным до конца занятий. Его можно ставить в пример. Но, к сожалению, бывают осечки. Без видимой причины Сура вдруг начинает храпеть, как подержанный трактор. Нарушает распорядок дня.
Если Суру назначали дневальным по роте, то он спал стоя, прислонившись к тумбочке. Но прислонялся он так умело, что мы долго не могли разгадать этой хитрости. Пока, наконец, Истру не выкрал у него нож…
Мишка Истру, в противоположность Суре, худой и высокий. Даже выше меня. За ним в роте утвердилась кличка Телеграф. Высота его — метр восемьдесят, при фигуре узкой и тонкой, как у танцора. Он убежден, что солдатом нужно родиться. И в этом Мишке не повезло. Его нескладная фигура упрямо не соответствовала военной выправке. И солдатскую форму трудно было подогнать на Истру. Так же трудно, как, допустим, фрак на кенгуру. Несмотря на все превратности службы, неожиданные как весенние грозы, Истру никогда не терял чувства юмора и оптимизма. Может, поэтому в роте он был человеком популярным. Все знали, что его отец директор научно-исследовательского института, доктор каких-то наук… Когда Истру приходила из дому посылка, он угощал нас дорогими папиросами…