Когда я вернулся домой, Еремей и Елена Николаевна уже не спали. Еремей разминался с гантелями. А Елена Николаевна жарила на кухне сырники.
У Еремея вытянулось лицо. А Елена Николаевна засмеялась:
— Мы думаем, что он спит. Ходим на цыпочках. И даже радио не включаем…
— Виноват, — сказал я. — Прибыл из самовольной отлучки.
Глава вторая
ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН
— Вы не заблуждайтесь и не настраивайте себя на то, что в жизни вас будет оберегать штиль и сопровождать попутный ветер. Море еще потреплет вас, и ветры будут разные, в том числе и встречные, — боцман Шипка прятал за спину свои большие, просоленные руки. И продолжал: — Каждый день, каждый час у всякого нормального человека есть проблема номер один. И когда он решит мучившую его проблему, первой становится другая, та, что была проблемой номер два. Так бесконечно…
Это я говорю вам к тому, что настоящий моряк не должен дружить с покоем и, словно тюлень, обрастать жиром.
А Стас оброс… Он, конечно, никогда не был моряком, потому что из-за плоскостопия не служил ни в армии, ни на флоте. Но он был моим другом. Самым близким, самым лучшим. И я привез ему в подарок тельняшку. И повторил слова боцмана Шипки, под которыми готов был подписаться:
— Не могу равнодушно относиться к человеку, если увижу на нем тельняшку.
— Спасибо, Максим, — сказал Стас. — Я буду хранить ее, как реликвию.
— Нет. Не надо хранить. Ты носи ее. Она теплая.
Он никогда не отличался душевной проницательностью. Но мы были друзья. И я прощал ему это. Он сказал:
— Ну что ты, старик! Кто же сейчас носит тельняшки, когда в продаже столько шерстяных вещей.
Мне сделалось чуточку обидно за Стаса. Но я не стал с ним спорить. А он вынул из письменного стола авторучку, на которой была изображена женщина в купальнике. Поднял ее пером вверх. И купальник пополз вниз, обнажая загорелые плечи женщины.
Я обалдел от удивления. Потому, что на корабле не видел ничего подобного. И Стас остался доволен произведенным эффектом. Сказал:
— Бери, Макс. Это твоя!
Он всегда любил делать подарки. Еще в школе… Однажды он подарил мне настоящую футбольную форму. И майку, и трусы, и бутсы. Он тоже играл в футбол. Но стоял в воротах, потому что не мог из-за своего плоскостопия долго бегать. И у него был хороший черный свитер, и перчатки, и наколенники, как у рыцаря. А у меня ничего не было. Мы жили тогда бедно. Еремей еще учился в институте. Мать преподавала в начальных классах, у нее была совсем маленькая зарплата, и пособие, которое я получал за погибшего отца, было тоже невелико. Футбольная форма являлась пределом моих мечтаний. Она даже снилась мне по нескольку раз в месяц. И Стас принес динамовскую форму. И сказал: