– А мы это умеем? – усомнился Кийт.
– Да. С помощью шпильки для волос, – объяснила Злокозния. – Я знаю, так делают; я об этом сто раз читала.
– А что там за висяк? – уточнил Морис.
– Здоровенный и тяжелый, – сообщила Злокозния. – С таким, понятное дело, работать легче. – Девочка резко развернулась и выбежала из конюшни.
– Морис? – окликнул Кийт.
– Да?
– А что такое висяк и как его наворачивают?
– Понятия не имею. Может, замок?
– Но ты сказал…
– Да, но я просто пытался не дать ей замолкнуть, а то она, чего доброго, на людей бросаться станет, – фыркнул Морис. – Она тронутая, точно тебе говорю. Одна из тех… которые вроде как актеры. Ну, знаешь, все время играют роль. А в реальном мире вообще не живут. Как будто жизнь – это такая увлекательная история. Фасоль Опасно-для-Жизни тоже немного сродни ей. Чрезвычайно опасный тип, на мой взгляд.
– Он очень добрый и мудрый крыс!
– Ну да, но, видишь ли, беда в том, что он думает, будто все вокруг такие же, как он. С такими неприятностей не оберешься, малыш. А эта наша подружка, она считает, что жизнь устроена в точности как волшебная сказка.
– Но это ж никому не вредит, так?
– Ага, но в волшебных сказках если кто-то и умирает, это просто слова…
Взвод № 3 Тяжелого Гадства отдыхал; в любом случае у взвода закончились боеприпасы. Никому не хотелось проходить мимо капкана туда, где в стене сочилась струйка воды. А уж заглядывать в капкан так тем более никому не хотелось.
– Бедный старина Фреш, – вздохнул кто-то. – Хороший был крыс.
– Смотреть надо, куда идешь, – буркнул кто-то.
– Он думал, лучше всех все знает, – подхватил третий. – Но так-то славный был парень, хоть и пованивал малость.
– Так давайте достанем его из капкана, а? – предложил первый. – Как-то оно неправильно – просто бросить его там, и все.
– Ага. Тем более что жрать ужас до чего хочется.
– Фасоль Опасно-для-Жизни говорит, нам вообще не следует есть крыс, – напомнил кто-то.
– Нет, это только если не знаешь, отчего крыса сдохла, потому что вдруг от яда, – возразил другой.
– Но мы же знаем, отчего помер Фреш. От расплющивания. Расплющивание не передается, – встрял еще кто-то.
Все уставились на покойного Фреша.
– А как вы думаете, что происходит после смерти? – медленно проговорила какая-то крыса.
– Тебя съедают. Ну или ты весь высыхаешь, или плесневеешь.
– Что, целиком?
– Нет, лапки обычно оставляют.
– А как же то, что внутри? – настаивала любопытная крыса. А та, что упомянула про лапки, ответила:
– А, ты про такое мягкое, зеленое и студенистое? Нет, этого тоже лучше не жрать. На вкус такая гадость!