На полу обозначились какие-то линии и загогулины.
– Хрумпф, понятное дело, я их вижу, но я вовсе не обязан знать, что они такое, – буркнул Гуляш. И потер нос. – Мне вот этого всегда хватало.
Гуталин терпеливо вздохнул.
– Тогда почуйте, сэр, что это… это изображение всех осмотренных нами сегодня туннелей. Это… вроде как образ, который у меня в голове. Мы исследовали большую часть города. Там много… – он покосился на Персики, – много добрых ловушек, в основном пустых. И повсюду отрава. По большей части старая, давно там валяется. Очень много пустых живоловок. Очень много капканов-убийц, все еще заряженных. И никаких живых крыс. Вообще ни одной, кроме нашей… новой подружки. И мы знаем: здесь творится нечто очень странное. Я пообнюхался малость поблизости от того места, где ее нашел, и почуял крыс. Множество крыс. В смысле, огромное множество.
– Живых? – уточнил Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Да.
– И все в одном месте?
– Судя по запаху, да, – кивнул Гуталин. – Думаю, нужно выслать один из взводов на разведку.
Фасоль Опасно-для-Жизни подошел поближе к новенькой и снова ее обнюхал. Крыска обнюхала его. Они соприкоснулись лапками. Измененные потрясенно наблюдали за происходящим. Фасоль обращался с киикикой как с равной.
– Много всего, очень много, – пробормотал он. – Много крыс… и человеков… и страх… много страха… много крыс, тесно… еда… крыса… вы говорите, она ела крысу?
– Так уж устроен мир: крысы жрут друг друга, – подтвердил Гуляш. – Так всегда было и будет.
Фасоль Опасно-для-Жизни наморщил нос.
– Там еще что-то. Что-то… непонятное. Странное… Она здорово напугана.
– Она ж побывала в ловушке, – встряла Персики. – А потом повстречала нас.
– Нет, это что-то гораздо… гораздо хуже, – объяснял Фасоль. – Она… она боится нас, потому что мы чужие ей крысы, но от нее пахнет облегчением, потому что мы не то… не то, к чему она привыкла…
– Человеки! – сплюнул Гуталин.
– Нет… не… думаю…
– Другие крысы?
– Да… и нет… я… не… сложно сказать…
– Собаки? Кошки?
– Нет. – Фасоль Опасно-для-Жизни отступил на шаг. – Что-то новое.
– А что нам с ней делать? – спросила Персики.
– Отпустим ее, надо полагать.
– Ни в коем случае! – возразил Гуталин. – Мы обезвредили все капканы, какие нашли, но тут повсюду отрава. Я бы и мышь не отпустил одну в здешние туннели. Эта крыса не пыталась на нас напасть, в конце-то концов.
– И что? – не понял Гуляш. – Что нам до еще одной мертвой киикики?
– Я понимаю Гуталина, – поддержала Персики. – Мы не может вот так просто отправить ее на верную смерть.
Большие-Скидки шагнула вперед, обняла молодую крыску лапой и покровительственно привлекла к себе. И свирепо зыркнула на Гуляша. Да, она могла порою куснуть его в момент раздражения, но спорить с ним не спорила. Для этого она была слишком стара. Но всем своим видом она словно говорила: все мужики тупицы, ты, тупой старый крыс.