Персики обняла лапами Фасоль Опасно-для-Жизни: а в следующий миг их захлестнула волна страха.
Здесь были крысы. От стены до стены, от пола до потолка, повсюду кишели крысы. Клетки были битком набиты крысами; грызуны жались к решеткам и к потолкам. Проволочная сетка трещала под напором бессчетных крыс. Блестящие глянцевые тела кувыркались, толкались, опрокидывались друг на друга, в дыры просовывались лапы и носы. Воздух загустел от писка, шороха и стрекота; в воздухе разливалась мерзкая вонь.
Те немногие, кто еще остался от разведотряда Гуляша, сбились в кучу посреди подвала. Большинство просто сбежали. Если бы запахи в погребе превратились в звуки, это были бы вопли и визг тысячи голосов. Они давили и угнетали. Даже Морис почувствовал это странное напряжение, как только Кийт выломал дверь. Как будто головная боль, набирающая силу вне головы, пыталась прорваться внутрь. И била по ушам.
Морис держался чуть позади. Особого ума не требовалось, чтобы понять: ситуация неприятная, из такой того гляди понадобится делать ноги.
Из-за детских спин он различал Гуталина, Гуляша и еще нескольких Измененных. Крысы сгрудились в центре – и глядели снизу вверх на клетки.
Морис, к вящему своему изумлению, заметил, что даже Гуляш дрожит – но дрожит от ярости.
– Выпусти их! – заорал вожак Кийту. – Выпусти их всех! Выпусти их всех сейчас же!
– Еще одна говорящая крыса? – удивилась Злокозния.
– Выпусти их! – визжал Гуляш.
– Все эти гнусные клетки… – Злокозния во все глаза глядела на пленников.
– Ну я же говорил про проволочную сетку, – напомнил Кийт. – Гляди, тут даже видно, где ее чинили… крысы прогрызли проволоку, пытаясь спастись!
– Я сказал, выпусти их! – визжал Гуляш. – Выпусти их, или я убью тебя! Зло! Зло! Зло!
– Но это же просто крысы… – начала было Злокозния.
Гуляш подпрыгнул и уцепился за платье девочки. И проворно вскарабкался наверх, к самой ее шее. Злокозния словно окаменела. А крыс зашипел:
– Там, внутри, крысы едят друг друга! Я загрызу тебя, ты, гнусь…
Кийт решительно ухватил его поперек туловища и снял с шеи девочки.
Гуляш завизжал, ощетинился и вцепился зубами в Кийтов палец.
Злокозния охнула. Даже Морис поморщился, словно от боли.
Гуляш запрокинул голову; из пасти его капала кровь. Крыс в ужасе заморгал.
В глазах Кийта стояли слезы. Очень осторожно он ссадил Гуляша на пол.
– Это все запах, – объяснил мальчик. – Запах сводит их с ума.
– Я… Мне казалось, ты говорил, они ручные! – Злокозния наконец-то обрела голос. И схватила полено, прислоненное к клеткам.
Кийт выбил полено из ее руки.