— Что поделаешь, — говорю, — не на улице же ночевать.
— Известное дело, не на улице. А только немало есть в Москве честных людей, что в квартире своей сдают комнату-другую для приезжей публики; оно и не так накладно: за целковый можете получить хорошую комнату с мягкой постелью. Опять же при отъезде «на чай» никому давать не надо. Да вот хотя бы у моего брата постоянно приезжие бывают. И публике удобно, и ему доход. Между прочим, позвольте представиться. Я, Иван Иванович Зазнобушкин. — И он, встав, протянул мне руку.
— Очень, — говорю, — приятно. Я, Настасья Петровна Брыкина, владею трактиром в Вышнем Волочке.
Поглядела я на него, поглядела, и очень уж его личность показалась мне симпатичной, к тому же и фамилия такая чувствительная.
Подумала да и говорю:
— Может быть, вы, Иван Иванович, поможете мне у брата устроиться?
— Отчего же. С превеликим удовольствием: и вам одолжение сделаю, и брату заработать дам. Он человек женатый, смирный и вообще честный человек.
За такими разговорами стали мы подъезжать к Москве. Гляжу из окна, а дороги во все стороны идут, и на каждой по поезду, то по товарному, то по пассажирскому. А наш поезд — хоть бы что, так и задувает.
— Ой, — говорю, — боязно-то как. Долго ли до греха. Соскочит наш поезд со своего направления, да как шарахнет в посторонние, и поминай как звали, косточек не соберешь!
— Да, — отвечает, — действительно такие кораблекрушения часто приключаются, и даже в газетах об этом постоянно пишут.
— Ой, какие ужасти вы говорите. — А у самой эдак вроде как голова закружилась, и я прислонилась даже к его объятиям. Иван Иванович оказался мужчиной честным, не воспользовался моим умопомрачением и даже не ущипнул меня, и вообще не позволил себе ничего такого-эдакого, а вежливо спросил:
— Может быть, попрыскать на вас свежей водицей?
— Мерси, — отвечаю, — не надобно, уже прошло, и я прихожу в собственную температуру.
Но вот наконец поезд стал замедлять ход, и мы выехали не то в какую-то залу, не то в стеклянный сарай.
— Вот мы и приехали, — сказал Иван Иванович. — Вылазьте, а я ваш чемоданчик понесу.
— Не трудитесь, я и сама справлюсь.
Вышли мы с Иваном Ивановичем из вокзала, и я так и ахнула: огромадная площадь, народ так и идет, извозчики кричат, трамваи звенят, автомобили гудят. Я ажно растерялась. А Иван Иванович тащит меня с чемоданом в сторону. Здесь, говорит, извозчики дороги, пойдемте, там подальше за полцены найдем. Пошли, гляжу, а Ивана Ивановича будто и нет, в толпе затерялся. Смотрю по сторонам туда-сюда и вдруг вижу, он стоит и с каким-то босяком разговаривает, оглянулся и помахал мне рукой. Подхожу.