Хранилище (Старухин) - страница 64

– Конечно! Других таких ворот в целом мире не сыскать, работа просто великолепнейшая. Жаль, только видно вас лишь с одной стороны, а с другой не посмотреть, ведь наверняка вы и с той стороны прекрасны.

– О, да! Мы великолепны! И тут неважно с какой стороны смотреть: с этой или с той.

– Ну как же, ведь часть соцветий рисунка ограды повернута в другую сторону и рассмотреть их можно только с другой стороны, да и некоторые животные головами повернуты туда же. Очень хочется их рассмотреть, ведь я бОльшую часть их никогда не видел.

– Ха! Ничего удивительного! Ведь все существа на мне или мифические или легендарные сущности, а таких очень непросто встретить. Тем более такой мелочи как ты! Удивительно, что ты вообще кого-то из них видел! Кого, кстати?

– Не только видел, но и даже общался! И мы пришли к соглашению по дальнейшим планам.

– Быть такого не может! Не верю!

– Как знаешь. Но мы очень мило побеседовали с ним.

– С кем, с ним?

– А вот не скажу, ты же мне створку не открываешь, чтобы я на остальных зверей посмотрел, почему я должен тебе отвечать?

Створка медленно начала отворяться. Причем нарочито медленно, словно вымогая из меня информацию, пришлось таки расплачиваться:

– С цербером я говорил и даже дал ему имя, вернее он его сам выбрал.

– Цербер принял от тебя имя? Какое?

Но створки уже разошлись достаточно, и я смог проскользнуть наружу.

Поздравляем! Вы выполнили скрытое задание «Покинуть кладбище». Награда: Дверь.

Ваша раса возвращена: человек.

А вот немоту не сняли, впрочем, это же и так было понятно, условие её снятия отнюдь не изменились… Меня окружало тёмно-коричневое марево, позади меня были кованые ворота и кладбищенская стена; впереди, буквально в двух шагах от меня, – дверь. В качестве ручки была голова кролика. Серьёзно? Кролик? На двери имелась очередная бредовая надпись:

Лисица в бешенстве, в падучей,

Грязна, как бабушкин капот,

Страшнее, чем стихи на случай

И чем война не на живот.

Однако след на талом воске

Кровав, отчетлив, пятипал,

Как будто ночевал при Босхе

И как ребеночка – заспал.

Каков свинья? – какая скука, –

Где заливные потроха? –

Вот речь безумия – наука

И пробивает на ха-ха…

Что интересно, травоядный статус прототипа совсем не помешал зловредной дверной ручке вцепиться в мою ладонь своими зубищами и напиться моей крови. Да что ж это за ручки-то такие!!! Марево за открытой дверью переливалось всеми цветами радуги – это что-то новенькое.

Крик сторожа: «Стой», донёсшийся от ворот, остановить меня уже не успел – я шагнул в очередную неизвестность.

Я оказался в весьма странном месте. Странная полянка, с довольно ровным газончиком, словно специально подстриженным, который окружало странное разнотравье уходящее до самого горизонта. Чем это разнотравье было странным? А хотя бы цветом. Слой трав был зелёным, за ним жёлтый слой, за тем оранжевый, а дальше, почти у самого горизонта виднелся красный слой. Смутная догадка посетила меня и обернувшись я углядел другие слои: голубой, синий и фиолетовый. Внезапно моё внимание привлекли выросшая чуть ли не моментально рядом с моей левой ногой странная парочка: причудливо переплетясь между собой одуванчик и венерина мухоловка, тянулись к зелёному солнцу. Зелёному? Впрочем, чему я удивляюсь, тут всё какое-то странное. К одуванчику подлетел, тяжело жужжа, красно-синий шмель, опылил, и сдуру полез к соседке одуванчика, та не растерялась и слопала незадачливое насекомое. Тут же прибежал кролик, и, не обращая на меня не малейшего внимания, принялся лопать оба цветка с одинаковым равнодушием, совершенно не различая их на обычное растение и хищное. Кролик тоже был необычным: взять хотя бы его лиловый цвет, но и это не всё: уши у него были длинными, но висели, словно у таксы, а хвост был как у тушканчика. И тем не менее система вывешивала над ним табличку «Кролик». Вот такие тут странные кролики. В отдалении прошествовал слон с длинными иглами-ногами. Ну это уж и вовсе плагиат – это же явно с картины Дали, не помню только, как она называется. А вот проползли весьма странная змея, больше всего похожая на сильно растянутого в длину бульдога. И окрас у неё такой же, бело-коричневый и покрыта она почему-то шерстью, а не чешуёй. А вот из густой травы на поляну выбралось какое-то странное существо с телом собаки плавно переходящим в тело кота. Причём с обеих сторон были головы. Четыре ноги, две головы. Животное лежало, странно изогнувшись и вытянув сразу все четыре лапы вперёд, и мило беседовало между собой. Между собями? Блин, даже не знаю, как правильно описать эту картину словами. В общем, две головы этого существа беседовали друг с другом. Вот интересно, а как у них происходит процесс пищеварения? Кто кушает, а кто, извините, испражняется, и главное: как? Тьфу, от этих мыслей едва самого не стошнило. В воздухе промелькнула чья-то улыбка и испарилась. Вслед за ней пролетел ещё с десяток улыбок, тоже растаявших в воздухе. О! Здесь, похоже, чеширские коты водятся стаями…