Многое изменилось в Днепропетровске за последние несколько лет. Печально известный «Юбиль» (ресторан «Юбилейный») — излюбленное место посиделок Матроса и его ребят — превратился в диетическую столовую: сел, так сказать, на диету. Бандитский катран кафе «Льдинка», бывшее фактически частной лавочкой Пекуровского и Чертка, трансформировалось в cугубо безалкогольное кафе «Орбита». Не вспарывают более ночную тишину города выстрелы и крики: «Мама, ко мне идут!!!» Сам Матрос, осужденный к 12 годам лишения свободы, пребывает в местах, не столь отдаленных от Днепропетровска и, по рассказам, не очень тяготится назначенным ему строгим режимом. В таких же недалеких местах «отдыхают» от налетов и грабежей многие его ребята (многие, но не все: по подсчетам Адамова, 30–40 амурцев еще находятся в розыске).
И теперь самое время спокойно поразмыслить над тем, почему все происшедшее оказалось возможным не в Донецке или Харькове, даже не в Одессе-маме, а именно в Днепропетровске. Произошло это далеко не случайно.
Глава VIII Запретная зона
В Днепропетровске на протяжении многих лет ребята Матроса располагая ли неограниченной властью, во многом подменив собою городское официальное руководство.
У амурцев были свои «следствие» и «суд». Был у них бандит по кличке Глаз, известный как «прокурор Амура». Он определял потенциальные кандидатуры для рэкета и вместе с Матросом выносил «приговоры».
Мильченко, как мы уже знаем, совмещал роль «прокурора» с ролью «верховного» третейского судьи.
— Матрос был незаурядной личностью, — сказал в разговоре со мной старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления МВД СССР С. В. Серебренников. — Он хорошо изучил Уголовный кодекс, прекрасно разбирался в низменной людской психологии и правилах третейского судейства, выдавая себя за поборника справедливости. Деньги и страх — вот два «кита», на которых зиждился его авторитет. Такой человек не мог не взлететь на гребень преступной волны… Но не было бы волны — не было бы и Матроса…
Что же породило эту мутную амурскую волну? Породил ее, как ни странно, штиль, точнее, застой, основным признаком которого было отсутствие гласности и демократии.
Днепропетровская область, прослывшая кузницей руководящих кадров самого высокого уровня, долгие годы была запретной зоной для всякой — даже самой невинной — критики.
Автор этих строк помнит, как в разгар застойных лет один из его коллег сочинил критическую заметку об отсутствии электролампочек и мужских носков в торговой сети одного города. Он там еще пытался острить, что, дескать, поскольку нет лампочек, то можно и без носков шлепать — все равно в темноте никто не увидит. Не ахти какая, честно говоря, сатира. И тем не менее, заметка эта с треском слетела с полосы одной из центральных газет по единственной причине: речь в ней шла о Днепропетровске…