Щербович посмотрел по очереди на допрашиваемых:
— Вы знаете друг друга?
— Нет, — замотали оба головами.
— Уведите, — ротмистр кивнул головой в сторону Громовой. — А с вами продолжим беседу.
Не получив никаких дополнительных сведений по существу дела, Щербович составил протокол. В документе говорилось:
«Прозвище Фома я не носил и не слыхал, чтобы меня так называли. На все остальные вопросы, как-то: пребывание мое в Твери, мой отъезд, дальнейшая моя жизнь и местопребывание, приезд в Сормово — я отвечать не желаю, равно не хочу сказать, откуда я достал паспорт на имя Брюховецкого. Задержан я был в Coрмове полицейским, когда шел ночью по улице, ни на каком собрании я в тот вечер не был. Задержали меня, видимо, случайно, разыскивая кого-то другого.
И. И. Егоров».
Прокурор Тверского окружного суда Николай Николаевич Киселев, внимательно ознакомившись с материалами дела, позвонил по телефону Уранову и пригласим его к себе.
— Николай Сергеевич, — сказал прокурор полковнику, — я пришел к прискорбному выводу, что вашего агента Михаила Швецова придется на суде открывать.
У полковника вытянулось лицо.
— Понимаю деликатность ситуации, но нам не обойтись без этого, — прокурор взял одну папку, — здесь тысячи страниц, сотни тысяч слов!
— Тут все доказано, — вставил Уранов.
— Согласен с вами, Николай Сергеевич! Но будем откровенны. На чем зиждется дело? На показаниях тайного агента Швецова. Он же, кстати, Антонов, он же Федоров. Уберите протоколы допросов его, и не за что будет зацепиться.
— Пусть проходит как соучастник преступных сборищ, — посоветовал полковник. — Он сам просится в кутузку. Смотрите том 1, страницу 41.
Прокурор открыл указанный том, нашел нужную страницу, вслух прочитал: «…Я весь проникся страхом за свою жизнь и убедительно прошу заключить меня под стражу. Большую перемену нашел я в себе после убийства…»
— Страх этот, Николай Сергеевич, теперь преследует Швецова. И я не уверен, что агент будет последователен, тверд в своих показаниях. Выгоднее сейчас, на предварительном следствии, сказать правду, пусть не всю, иначе она всплывет на суде. Найдется местный адвокат Плевако, который судебное заседание превратит в комедию.
— Я должен посоветоваться с Петербургом, — сказал на прощание Уранов.
А через несколько дней прокурор получил от департамента полиции с грифом «Конфиденциально» сообщение, в котором сообщалось:
«Милостивый государь Николай Николаевич! По делу об убийстве рабочего Павла Волнухина командирован в Тверь делопроизводитель департамента полиции коллежский советник Н. А. Макаров. Ввиду некоторых сведений, имеющихся в распоряжении Макарова, представляется весьма желательным ознакомление его с данным делом».