Лиза дернула за шелковый шнурок, еще и еще. Никто не поспешил ей открыть. Она взялась за круглую медную ручку, повернула ее и потянула дверь на себя. Не соврали. Дверь открылась. И правда ждут.
Она вошла и минуту стояла, привыкая к темноте в просторном холле. Когда-то давно это были сенцы, поняла Лиза. У бабушки в деревне был дом, в который они попадали через такое помещение. Просторное, холодное и темное. Отец всегда ворчал о бездарно растрачиваемых квадратных метрах. Уговаривал бабушку утеплить сенцы, сделать здесь кухню. Та смеялась и отнекивалась. И на десяти квадратных метрах стояла длинная широкая скамья, выкрашенная половой краской, на ней три ведра с водой. Про запас. Тумбочка с керосинкой. Плетеная корзина с картошкой. И все.
Что находилось сейчас в сенцах, переоборудованных под холл гончарной мастерской, Лиза не знала. Темнота была кромешной. Сколько она ни жмурилась, ее глаза превратиться в прибор ночного видения не сумели. Она пошарила ладонью по стене слева и справа от входа. Никакого намека на выключатель.
– Эй! Здесь есть кто-нибудь? – громко крикнула она.
И медленно двинулась вперед на узкую полоску света у самого пола. Там была еще одна дверь, поняла она. И в щель между полом и дверью проникал свет из соседнего помещения. Или из окна.
– Странные люди, – проворчала Лиза, подходя к двери и распахивая ее, – есть вывеска, часы работы, но некому встретить.
Она оказалась права. Встречать ее было некому. Потому что тот, кто должен был ее встретить и отдать заказ, лежал прямо у ее ног в странной позе. Она едва не наступила на него, когда открыла дверь, из-под которой пробивался луч света.
Мужчина лежал на животе, уткнувшись лицом в красивый ковер ручной работы. Руки лежали вдоль туловища. Ноги широко разведены. Лизе бросились в глаза поношенные брюки, стоптанные каблуки на башмаках, задравшаяся на пояснице старенькая клетчатая рубашка. Если бы не огромное темное пятно, пропитавшее красивый ковер ручной работы, можно было бы подумать, что мужчина спит. Зачем-то забрался в эту модную мастерскую с дорогим ковром, стенами, выложенными декоративным кирпичом, стильной люстрой. Забрался сюда, вдруг устал и прилег отдохнуть.
Но вот это пятно!
– Это кровь, – в третий раз повторила Лиза бестолковому малому из службы экстренных случаев. – Я не трогала ничего. Не переворачивала мужчину. Я пришла за заказом. Дверь не заперта. И он лежит.
– Больше никого там нет?
– Я не знаю! Я не могу через него перешагнуть! – приврала Лиза, уже десять раз пожалев о своей правильной гражданской позиции, заставившей ее позвонить, а не удрать с места происшествия. – Никто не отзывается. Человек умер! Этого мало? Вызовите полицию, наконец!