А сам заспанный еще, жмурится. Сладкий мой, любимый, беззащитный! Мой все-таки! Мой, мой, мой! Я на все ради него готова!
— Не знаю, Сереж. Не спится чего-то, и все. Кофе будешь?
— Давай.
Налила ему в кружку красивую, бутербродов сделала. Подала. В макушку чмокнула. Сроду ни за кем так не ухаживала, а за ним — нравится. И смотреть нравится — как ест, как пьет, какой сосредоточенный при этом. Я без этого жить уже не смогу. Раньше немного опасалась его. А как памяти лишился — все иначе стало. Как ребеночек — нежный, доверчивый. Мой! Никому не отдам. Я его всю жизнь люблю.
Тут он признался:
— Я давно уже проснулся.
— А чего прятался? Не выходил?
— Сон приснился хороший. Последнее время много снов вижу. Как будто у нас с тобой сын родился. Сын!
— Хороший сон. Ну и выскочил бы сразу, рассказал.
— Да, знаешь, Маш, лежал с закрытыми глазами, имя ему придумывал.
Чего-то нехорошо мне стало. Вдох-выдох. В руки себя взяла, улыбку натянула.
— Родить — дело нехитрое. Рожу! Главное, имя-то придумал?
Он меня к себе притянул, губами в ухо щекотно подышал, у меня мурашки сладкие забегали, прижалась к нему, но тревога еще теплилась.
— Так как назвал-то?
Он блаженно в глаза мне заглянул. Близко-близко. Глаза у него зеленые, с темным ободком.
— Гришей…
Мы сидели за столиком в ресторане и ждали Вику. Оба заметно нервничали. Сережа боялся попасть впросак, а я… Ну, понятно отчего. Может, дрогнет и не придет?
— Не волнуйся. — Я взяла его за руку. — Все будет хорошо. Я рядом. А вот и Виктория.
Она вошла, и администратор сразу бросился проводить ее к нашему столику. Она шла неторопливой походкой человека немного усталого, но уверенного в себе. Ничего лишнего. Хотя ведь тоже волновалась, наверняка. А мое-то сердчишко колошматилось! Хотя я и обпилась перед выходом полным набором успокоительных.
— Здравствуйте, — спокойно сказала она и посмотрела в Сережины глаза.
Все, сейчас лучики пересекутся и у него в голове произойдет взрыв. Господи, будь со мной! Но в ее глазах не было ни гнева, ни любви. Взгляд все того же усталого, но уверенного человека. Пронесло.
— Здравствуй, Виктория! — Сережа подскочил, широко заулыбался и поцеловал ее руку.
Опять опасный момент. Сейчас учует родной запах и очнется. Обошлось! Только Вика руку немного резковато у него отняла. Ага! Все мы не железные!
Безуглов услужливо пододвинул ей стул, она уселась, хладнокровно развернула льняную салфетку и пристроила ее на коленях.
— Хороший ресторан, — похвалила она.
— Да, — поддержал Сережа. — Нам с Машей тоже очень нравится.
И с деланым аппетитом увлекся салатом, а я взяла инициативу в свои руки. Избегая щекотливых тем про общих знакомых и родственников, я спросила, как там Владивосток.