…Пришлось уехать без объявления войны.
Дома трубку никто не брал, ее мобильник не отвечал. Последний контрольный звонок из аэропорта. В ответ — презрительные длинные гудки. Ну, нет так нет. Весенний психоз. Девушку обидеть легко… Только чем? Загадка.
Грустил, конечно. Да бог с ней, в конце концов! Сел в самолет и улетел. В Харбин. С друзьями. Целой шумной толпой. Отдыхать и пиво пить. Не печалься, любимая!
Скучать начал сразу. Как сумасшедший. Не елось. Не пилось. Тосковал. Убеждал себя, что зря, — не убеждалось. Завел роман с соседкой по отелю — не помогло.
Опустошил магазины на «брусчатке». Блестел как новый пятак. Бесполезно…
Шлялся до утра по барам. Плясал с канадскими девчонками рок-н-ролл. Старался так, что футболка промокла. Опять завел роман. С канадкой. Снова не помогло.
Бродил с утра пораньше вдоль набережной. Дышал дымным утренним туманом. Думал о ней и обзывал себя дураком. Потом долго завтракал в отеле. Ел десерты, перепробовал все соки. Никакого толку.
Наконец срок истек. Летел домой впереди самолета. И убеждал себя, что я ее бросил. БРОСИЛ Я ЕЕ! ПРОЩАЙ, ВИКТОРИЯ АНДРЕВНА!
Дома! Горячая ванна, коньяк для храбрости. Подарки, которые для нее в Харбине набрал, упаковал в красивый пакет. Поехал. Сообщить, что я ее бросил. Волновался. Звонить заранее не стал. Сюрприз. Вот он я, холодный, красивый, нарядный. Не твой, ха-ха!
Открыла. В глазах — тревога, но виду не подает.
— Привет.
— Привет. Где был?
— Пиво пил. В Харбине.
— А-а-а. Отдохнул?
— Да вроде…
— С кем?
— С Пашкой, Олегом и Максимом.
— Ну-ну.
Сразу поняла, что без измены не обошлось — та еще команда! Тем лучше.
— Не скучал?
— Скучал! — Как вырвалось? Дурак, он и в Африке дурак.
Пауза.
— И я скучала, я так люблю тебя!
Вот те и здрасте! Сдулся сразу.
— И я, и я! Сильно! Сильно! Никаких сил нет! — сгреб, собрал, вдохнул, а выдохнуть уже не смог. — Я кожей тебя люблю! Чего дулась-то?
— Да дура я!
— А я какой дурак!
…Потом тоже ссорились, конечно. Но уже по-семейному. Не страшно…
ДАМЫ ПРИГЛАШАЮТ КАВАЛЕРОВ
— Маша! Машка!!!
Я чуть не свалилась с подножки своего шикарного джипа. В нашем городе меня, человека известного и уважаемого, прилюдно так мог обозвать только Серега Безуглов. Но, по моим расчетам, он сейчас опять болтался где-то за пределами Родины. Не успела глазом моргнуть, как уже сгреб меня, закружил.
— Серый! Отпусти, прическа! Да иди ты!
Он, ну точно он!
— Звезда моя, как я тебе рад!
Откуда свалился — какая разница? Стоит передо мной — Серега. Вечно молодой, зараза, годы мимо него летят, красивый как черт, везунчик!