Шуддходана послал гонцов на поиски, и выяснилось, что этими качествами обладает моя двоюродная сестра Яшодхара. Правда, её отец, суровый кшатрий, хотя и уважал раджу, но посмел выразить сомнение. Мол, юноша вырос в неге и навряд ли искусен в состязаниях и искусствах.
Через неделю прошли состязания, на которые помериться друг с другом силой и отвагой собрались 500 шакийских юношей. Было объявлено, что Яшодхара станет женой победителя во всех видах единоборств - в сражении на мечах, борьбе, стрельбе из лука, езде на слонах и даже письме и приготовлении благовонных палочек. Так что в итоге Яшодхара стала моей женой.
В первую брачную ночь мы оба лишились невинности. Для меня это было открытием в обеих жизнях, поскольку и в прошлой к 19 годам я не успел завести себе подругу, а мастурбация не даёт той полноты ощущений, какие испытываешь в соитии с женщиной.
Через несколько лет у нас на свет появился сын, которого мы назвали Рахула. К тому времени моя прошлая жизнь уже казалась мне сном, лишь иногда во сне приходил лицо Инги, которая молча смотрела на меня, а я после этого просыпался с лицом, мокрым от слёз.
Отец давал мне всё, что только можно пожелать, но я чувствовал внутри себя какую-то неудовлетворённость. Возможно, ещё и оттого, что мне запрещалось покидать дворец. И с годами это чувство росло, вызывая беспокойство не только у меня, но и у моих родных. Только когда мне исполнилось 30 лет, в сопровождении сильно постаревшего Чанны я наконец-то выбрался из дворца и увидел три вещи, которые произвели на меня неизгладимое впечатление: нищего старика, больного человека и разлагающийся труп. Я понял, что мой удел - поиски путей избавления человечества от страданий. А когда я встретил отшельника, который ничего не имел, но был счастлив, то решил отправиться в странствие'.
В общем, дальше Гектор, ставший Гаутамой, описывал свою жизнь в кратком изложении, так как чувствовал скрип Колеса сансары-бхавачакры, которое он сам же и нарисовал в момент просветления под деревом бодхи, и ему хотелось успеть изложить свою биографию пусть даже в сжатом виде, потому что его учение давно уже размножено в бесчисленных свитках. Успеть рассказать, как долго он странствовал, проводя годы в аскетизме и медитациях, как обрёл великую мудрость и знание, решив, наконец, дилемму с освобождением человека от страданий, то есть дав ему возможность войти в нирвану ещё при земной жизни, и как передал свои знания ученикам.
'И теперь, на пороге очередного перерождения, - заключал автор манускрипта, - я оборачиваюсь назад и спрашиваю себя: 'Всё ли ты сделал для того, чтобы облегчить жизнь людей хотя бы на толику?' И отвечаю себе: 'Да, Гектор, ты сделал всё, что мог, может быть, в следующей жизни ты сделаешь ещё больше'.