Сам В. Зазубрин на конференции, посвященной обсуждению «Общежития», доказывал, что его «главная задача — ударить по опошленному быту, сказать, что наше отношение к женщине грубо-варварское, хищническое…»[17] И обо всем этом говорит писатель в рассказе резко, горой даже зло, в сгущенных, может быть, красках. Отсюда, кстати, и «злейший золаизм», без которого автору вряд ли удалось бы с такой зрительностью, осязаемостью передать «опошленный быт», а заодно и двойную мораль, им рождаемую.
В рассказе показана не худшая часть общества. Все «живущие в общежитии и уходящие из него день за днем делают большое нужное дело, — отмечает В. Зазубрин. — Они читают лекции в партшколе, служат в Губисполкоме, лечат больных. Все они на хорошем счету. Они и ночью поднимутся «по первой партийной тревоге». Но зато когда никакой тревоги нет, когда они один на один с собой, «тогда — каждый делает, что хочет и как хочет».
Как видим, не бытовые отношения сами по себе в конечном счете волнуют писателя. Речь-то, главным образом, о цельности личности коммуниста, партийного работника, в сфере влияния которого находятся многие другие люди, о нравственном его реноме.
«…Почему партия так ревниво оберегает своих членов от всяких идеологических влияний и совершенно игнорирует опасность влияний физических, половых (а они есть следствие моральной двойственности и нравственной нечистоплотности. — А. Г.)», — удивляется один из персонажей рассказа доктор Зильберштейн, и трудно не разделить его недоумение. Время (и сегодня на сей счет мы имеем массу примеров) убедительно доказало, что, когда идеология оторвана от нравственности, а мораль становится служанкой сиюминутных обстоятельств, прагматизируется, тогда неизбежным становится духовное разложение коммуниста.
Обстановку в рассказе В. Зазубрин драматизирует сифилисом, которым через Зинаиду Спинек заразилось большинство обитателей общежития. Однако ситуация с сифилисом — отнюдь не рассчитанный на падкого на «клубничку» обывателя ход. Во-первых, в начале 20-х годов венерические болезни действительно были весьма широко распространены. (Доктор Зильберштейн даже пишет оригинальную работу «Влияние революции на половое чувство», трудясь над которой, не испытывает недостатка в материале.) А во-вторых, в зазубринском рассказе сифилис — не просто болезнь; это своего рода зловещий предупредительный знак на пути начинающейся духовной проказы и распада личности.
Надо сказать, что ни пикантных эротических подробностей, ни секса как такового в рассказе «Общежитие» мы не найдем. И это у писателя, которого ругают за натурализм, «золаизм», вообще за пристрастие к деталям и подробностям. Все, однако, объясняется довольно просто. Детализировать интимные отношения Спинек с мужчинами В. Зазубрину просто нет надобности, ибо Зинаида Иосифовна, меняющая мужчин так часто, что «даже в постели говорила им — вы», — вовсе не пресловутая секс-бомба, и свои физиологические потребности она справляет с холодным безразличием, которое вряд ли может вызвать эротический интерес. Равнодушие же ее оттого, что давно свыклась она с потребительским, говоря словами Зазубрина, «хищническо-варварским» к себе как к женщине отношением, давно привыкла быть «орудием наслаждения».